Центр насчитывает 20-25 штатных сотрудников и столько же волонтеров. Основная идея создания центра заключалась в следующем: дать возможность людям, которые выходят из тюрьмы, как можно быстрее найти друзей, создать определенный круг знакомых, который не напоминал бы им, что они жили в тюрьме. Речь идет о том, чтобы попытаться бывших заключенных включать в жизнь, растворить их в условиях городской жизни. Таким образом, нужно было развивать существующие центры приема людей из тюрем, назовем их гостиницами. Это были дешевые гостиницы, достаточно распространенные в то время и в достаточном количестве. Гостиницы такого типа могли служить местом жизни, в которых люди не чувствовали бы на себе клейма бывших заключенных. В результате между бывшими осужденными и обычными людьми могли создаться нормальные отношения.

В центре помощи освобожденным люди не живут, они живут в городе. Здесь мы им ничего не даем. Если, приходя в центр, они соглашаются сами быть ответственными за свою жизнь, мы пытаемся помочь им найти те способы, которые помогут им существовать в жизни. Бывшие заключенные выходят из тюрьмы, и у них нет ничего. Мы оплачиваем их проживание в гостинице, мы даем им талоны на питание в ресторане, мы даем им специальные билеты для проезда на транспорте (но не деньги), немного денег на сигареты. Наша организация очень рано открывается, что позволяет им приходить сюда, чтобы читать газеты и звонить по телефону для поисков работы. То есть, эти люди оказываются в такой же ситуации, как и другие, кто живет в своем собственном доме и не имеет работы. Одновременно мы просматриваем все необходимые бумаги и намечаем все посещения, необходимые в данной ситуации. Некоторым из них, например, нужно пойти к врачу, другим нужно оформить бумаги. Мы объясняем иммигрантам, куда им нужно пойти, если у них имеются проблемы с бумагами, с документами. Мы также помогаем им в решении проблем с судом или с судебной администрацией, если таковые проблемы есть. Мы пытаемся сделать так, чтобы они сами стали режиссерами своей жизни, сами действовали в жизни. Мы как бы заключаем с этими людьми определенный контракт на некоторое время, то есть мы не всегда будем им помогать.

Существуют определенные фиксированные правила, на которые мы ориентируемся в нашей работе. Первое правило - за первые 15 дней люди, которые к нам приходят, вместе с воспитателем определяют то, что должны сделать в первую очередь. Получив результаты, мы далее решаем, будем ли мы продолжать сотрудничество с данным человеком. Максимальный срок, в течение которого мы можем продолжать наши отношения, три месяца.

Чаще всего поиски работы - это основное наше условие. Я говорю "чаще всего", потому что иногда первостепенными бывают другие проблемы, требующие быстрейшего решения. Это может быть, например, проблема здоровья, административная проблема или проблема токсикомании и алкоголизма. Если мы видим, что человек сам желает решить свои проблемы и идет на это, тогда мы понимаем, что наша помощь небесполезна. Если нет, то нам приходится констатировать, что мы в данном случае потерпели неудачу и не можем ничего сделать. Если, например, мы видим, что не можем решить его проблему, связанную с алкоголизмом, то мы направляем его в специальный центр по лечению алкоголизма. Мы говорим человеку, что он может идти в этот центр и лечиться там, и заверяем, что примем его, когда все будет нормально. Что касается тех людей, которые находят работу, мы помогаем им разумно тратить свои деньги, объясняем им, как нужно экономить деньги, чтобы потом найти комнату и эти деньги использовать. В реальной жизни это делать достаточно тяжело. В нашей команде нет психологов или социологов, и наша роль заключена в том, чтобы выслушать, понять и направить людей по правильному пути.

За свою работу мы получаем зарплату, то есть наша служба социальная, но не добровольная. Наша организация финансируется государством, министерством социального обеспечения. Во всех больших городах Франции есть центры, которые принимают и осуществляют помощь заключенным, выходящим из тюрьмы. Правда, структуры таких центров могут быть разными: мы только помогаем людям устроиться в отеле, а в других местах могут быть специальные помещения, где эти люди будут жить. В этом устройство служб различно. Наш центр по своим финансовым возможностям может принимать 30 человек, выходящих из тюрьмы. Нас называют воспитателями и социальными работниками.

Опыт 20-летней работы показывает, что среди людей, которых мы принимаем, не только преступники, отбывшие свое наказание, но и люди-алкоголики, и токсикоманы, то есть не совсем нормальные люди. У таких людей очень слабая психика, находящаяся на грани психиатрического заболевания. И очень важно то, что у них нет никакой семейной традиции, никакой базы, а поэтому они не имеют никакой профессии и работы. Многие из них приходят из неблагополучных семей: из распавшихся семей или из семей, в которых отец был алкоголиком. Это, как правило, люди из плохих районов и пригородов Парижа, и те связи, которые они имели в детстве, оказали очень большое влияние на их теперешнее состояние.

Среди людей, приходящих к нам, достаточно много иммигрантов, но их не большинство. Дело в том, что у французов причины преступлений часто связаны с разбитыми и неблагополучными семьями, поэтому французов гораздо больше - их 91 процент. Иностранцев среди наших посетителей 27 процентов. Африканцам свойственна очень большая солидарность со своими, и когда кто-то из африканцев выходит из тюрьмы, то их сразу принимает община. А французов, которые выходят из тюрем, общество отбрасывает. Я полагаю, что в индустриальном и урбанизированном обществе семейные традиции не так основательны. Я уверен, что в Африке, например, нет таких центров, как у нас во Франции, - в традиционных африканских обществах это невозможно. Африканцы очень сильно связаны своими семейными традициями.

Как связать то, что есть в них, с современным обществом? На это еще накладывается проблема деревень, которые все больше опустошаются, так как люди концентрируются в больших городах. Из деревень уезжают очень многие, особенно те люди, у которых есть какие-то дипломы и которые из себя что-то представляют. Некоторым из деревенских мало-помалу удается устроиться в городе, но есть и такие, которым это не удается сделать. В результате семейные отношения все более исчезают, растворяются. Я имею в виду не культуру, а семейные традиции. В таком обществе очень много информации и очень развиты масс-медиа, но люди не общаются между собой. К людям приходит одиночество. Одиночество приходит даже к тем людям, которые очень хорошо устроены, когда семья в какой-то мере распадается. Эта проблема особенно резко встает перед пожилыми людьми, которые уже не поднимаются вверх, подхваченные порывом этой жизни. Наша цель - дать каждому ключ для адаптации и существования в нынешнем французском обществе. Нужно, чтобы эти люди, осознавая свои культурные корни, могли взять все лучшее, что есть в их традициях, и объединить это с тем, что есть вокруг них. Бывшие заключенные приходят к нам не как представители какой-то субкультуры. Люди, которых мы принимаем, - это маргиналы-индивидуалисты, каких немало и среди французов. У нас нет задачи "возвращать" их в свою культуру; мы помогаем им адаптироваться в том французском обществе, которое есть, чтобы почувствовать себя уверенным в этом обществе. Мы ищем способы, помогающие им выжить честно. Есть люди среди них, которым нужно совсем немного, чтобы они пошли дальше; с другими необходимо работать гораздо больше и глубже. Бывшие заключенные - вовсе не однородная масса людей. Один провел в тюрьме за кражу шесть месяцев, другой - десять месяцев, третий - еще больше. У всех у них совершенно разные проблемы. Выходящие из тюрем не составляют одного класса, все они разные. Единственная закономерность, которая объединяет таких людей, - это то, что у них нет ни семьи, ни работы. Количество людей, которые покидают наш центр, довольно стабильно. И это происходит в той ситуации, когда у них есть работа, решена жилищная проблема, пусть они живут у друзей или где-то в другом месте, то есть каждый день они обеспечены минимальными условиями существования. Есть люди, которые просто исчезают и больше не появляются (таких 20 процентов). Эта цифра как раз определяет нестабильную часть населения. Они уходят из отеля, ничего нам не сообщая, будто выиграли в лотерею. Некоторая часть направляется в центры лечения, а некоторых мы выгоняем, поскольку они не работают и не уважают правила нашего центра (таких 20 процентов). У нас есть статистические данные. Мы можем назвать цифру в 150 человек, с которыми мы беседовали и которые, благодаря нашей работе, получили для себя что-то положительное.

1. По материалам Общественного центра содействия реформе уголовного правосудия, г. Москва, 1993 г.