Неоднократно бродили по деревне смутные слухи, что де опять прилетали марсиане. Слухи эти, насколько мне было известно, имели весьма древнее происхождение, и, наряду с утонувшей в бездонном озере Святом церковью, зарытыми в карстовых пещерах кладами атамана Кудеяра и пропавшей в дремучих лесах в приснопамятное еще время девицей Акулиной, прозванной в народе Лесовухой, что поет сладким и печальным голоском исключительно для одиноких путников мужского роду, составляли основу местного мифическо-языческого фольклора.
Марсиане прилетали, как правило, ночью или на рассвете. Почему-то среди ясного "бела" дня марсиане прилетать стеснялись. Возможно, по причине своей неподобающей внешности. По крайней мере, все пустынцы, коим посчастливилось хоть раз видеть прилет инопланетян, утверждали, поминая при этом по списку всех святых и боженят, что "лику пришельцы гадкого и мерзостного". Впрочем, в сумерках да утренних густых туманах разглядеть детали практически никто не мог. Одни видели рожки и ножки, другим блазнилось, что де хвосты имелись у прилетевших, словно как "ужиные", третьи считали, что общий тон окраса пожаловавших - болотный или черный, и никаких ярких пятен, в отличие от ихнего летательного аппарата, не содержит.
Зато уж сама "тарелка" сияла и сверкала исключительно! И пока в воздухе свистела, среди звезд и светлячков, и когда на посадку заходила, и в те недолгие мгновения, когда, приземлившись наконец на картофельном поле деда Селифона, гудела и тряслась от нетерпения взмыть обратно в направлении загадочной планеты Марс.
В пяти километрах от Пустыни, столь же затерянная в древних сосновых лесах, имелась совсем крохотная деревенька. Название у нее было Марс. Откуда взялось столь странное название - никто не помнил. Напротив, находилось даже множество сомневающихся в наличии именно такого названия, уж не перепутали ли где что?! Однако немногочисленные жители странной деревни Марс имели на такой случай специальную карту, масштабом 1 к 10 000, где черным по белому, точнее коричневым по зеленому (все-таки кругом леса!), вокруг нескольких кирпичиков, обозначающих деревенскую агломерацию, было написано - Марс. Этой картой, достаточно уже потертой и дырявой на сгибах и углах, жители тыкали в нос всем сомневающимся и очень гордились, когда надпись на карте рассеивала сомнения.
Деревня Марс принадлежала к другому району области, нежели деревня Пустынь. Это накладывало отпечаток на взаимоотношения жителей соседних поселений. Вроде бы и не было никакой официальной видимой границы в глухом лесу между Марсом и Пустынью, однако жители первой ездили по всем своим мелким и крупным делам и нуждам в свой райцентр, а пустынцы - соответственно в свой. Так они практически никогда и не встречались. Не пересекались их пути-дороженьки. И, соответственно, мало знали соседи друг о друге.
Если рядового пустынца спросить, кто такой марсианин, то ответ, скорее всего, будет весьма невразумительным. Примерно пятьдесят процентов опрошенных начинали нести околесицу про "пришельцев" и их сверкающие тарелки (сами не видели, но вот знакомые говорили, что прямо в их огород, на грядки с капустой, с размаху, да с гудением┘, и далее в стиле Толкиена или Шекли). Другая половина, напрягаясь памятью, вспоминала о соседях, и несла околесицу не хуже первой половины.
-Сами мы там, у них, на Марсе, не бывали, но ┘ они там чудные все! Да вот хоть взять: коров-от выгоняют прямо в лес, без пастуха, и те, бедолаги, бродят по мочажинам неприкаянно. Быват, иная коровенка цельную неделю домой не кажется. Совсем дикие! (имеются в виду и скотинка, и жители одновременно).
┘
Единственным местом встреч пустынцев с марсианами была старая вырубка, заросшая малинником, почти посередине леса. Крупная малина урождалась там каждый год. Малину, особенно крупную, одинаково любили и марсиане, и пустынцы. Они варили из нее праздничное варенье, а также сушили, чтобы в случае простудных заболеваний употреблять с кипятком и медом. Таким образом, малина была на столе и в торжественные моменты, и в печальные дни.
Жители двух деревень забирались с лукошками и туесами в густотень малинника каждые со своей стороны. Заслышав шум и треск с востока, пустынские бабки, замерев с пригоршней ягод в ладони, испуганно крестились и гадали, - если это не марсиане, то, значит, медведь. Медведи, надо сказать, также весьма любили крупную малину. Шум и треск с запада, напротив, пугал марсиан.
┘
Но вернемся к тарелкам. Собранную малину жители двух соседних деревень одинаково раскладывали по газетам и противням, но сушили исключительно на солнце, прикрывая марлей от мух. В тарелках же малина оказывалась только в тех случаях, когда собранную "со страхом" малину продавали дачникам, и те ею тешились на своих дачных террасах и в беседках, запивая купленным попутно у тех же собирателей малины молоком. Зато тарелки настоящих марсиан прилетали явно не за малиной┘
Однажды дед Селифон, картофельное поле которого было наиболее посещаемо, чуть было не поймал пришельцев "на месте преступления". Дед давно жаловался соседям, что "пришельцы" интересуются картошкой, и, надо сказать по правде, действительно копают ее темными ночами. Я сам видел "покопки" своими глазами. Нельзя сказать, чтобы они выглядели аккуратными. Скорее наоборот. Словно кто-то наспех, второпях изымал корнеплоды из почвы.
Дед засел утром в засаду. Ружья у него не было. Зато была отличная совковая лопата, которую ему подарил сосед-дачник. С лопатой наперевес сидел дед Селифон в кустах таволги и крапивы. Кругом ползли густые туманы. Край ельника виднелся из туманов, словно заблудившийся в море корабль сигнализировал о бедственном положении своими мачтами. Тарелки не летали. Зато дед явственно услышал на краю поля сопенье и чавканье. Деду стало неуютно. Как не в своей тарелке, рассказывал впоследствие он. "Может статься, инопланетяне оставили свой корабль в лесу, и сейчас, надеясь остаться незамеченными, лакомятся молодой картошкой", - решил дед. Когда чавканье и сопенье приблизились, дед встал из крапивы и поднял совковую лопату, как хоругвь, или как боевое красное знамя высоко над собой. Он не знал, хорошо ли встречать марсиан лопатой. Он вообще не знал, как их встречать. Ведь, собственно, межпланетных контактов как таковых в Пустыни еще не случалось. Уж лучше бы сами пришли и по-доброму попросили молодой картошки, чем так нахально, даже сказать, варварски ее воровать с усадов!
Восходящее солнце сверкнуло поверх туманов на лезвии лопаты. Расступились заросли крапивы и таволги. И, рассекая туман, побежали по полю в сторону леса с хрюканьем и визгом вспугнутые сверкающей дедовой лопатой инопланетяне.
┘
Покопавшись в "уездных хрониках" в библиотеке райцентра, порасспросив толком местное население, составил я представление о происхождении столь загадочного названия соседней деревухи. Оказывается, назвали ее Марсом не столь уж и давно. В двадцатые годы девятнадцатого века. Бытовала тогда в молодой стране Советов мода все переименовывать, да не просто так, а применительно к остроте текущего момента. А поскольку дерзостно устремляли тогда взоры свои строители коммунизма и в космос (взоры устремлять у нас, в нашей стране, всегда умеют особенно дерзостно до сих пор и куда угодно!), то и решено было на какой-то там активъячейке сменить у деревеньки вывеску. Сообразно, так сказать, остроте текущего момента. И стала богом забытая Спиридониха именоваться гордым космическим именем Марс! А жители стали называть себя марсианами. Куда же деваться?!┘Как говорится, назвался груздем┘
┘
Дед Селифон опосля "картофельного инцидента" долго еще ругался и призывал всех в свидетели, тыкая знаменитой (ставшей знаменитой!) лопатой в "покопки" и отпечатки, оставленные бежавшими с поля инопланетянами.
- Копыта у них!, - шумел дед. - И хрюкают чисто черти!
- Кабаны это, - веско заявлял сосед-дачник, даритель лопаты.
- Вона у марсиан, у соседей то бишь, подчистую всю картошку выкопали!, - вставилась в разговор тетка Ираида, поддерживая точку зрения соседа-дачника. У них там, на Марсе-ти лес со всех сторон! Ужасы сплошные! Надоть на усады охрану от этих кабанов выставлять на ночь!
┘
Круги от марсианских тарелок исправно находили по всем окрестным лугам. Я сам видел их пару раз. Ровные такие кружочки, шесть штук, и все рядышком, невдалеке друг от друга. Видимо, целая флотилия летела, рассекала межгалактические пространства, да присела передохнуть близ деревеньки Пустынь.
Круги появлялись исключительно после сенокоса. До этой поры никто их не находил в лугах. И вовсе не потому, что без косы селяне в луга ни ногой! Мало ли каких дел найдется на весенних суходолах да луговинах. Но, сколько ни ходили пытливые ребята весной в луга, почему-то наотрез отказывались марсиане прилетать к пустынцам раньше сенокоса. Уж и впрямь думалось, что предусмотрительные марсиане ждут, когда им "соломки подстелют", а то не ровен час, грохнется тарелка на наши ухабы да бугры - да и вдребезги!
Однако все оказалось весьма прозаично. Нашли мы как-то с Костиком круг. Опять же на покосах деда Селифона (что-то марсиане питают пристрастие к дедовому хозяйству!). Стали его разглядывать да изучать пытливо. А круг-то весь порос погремком, да ровно так, словно кто очертил границу для этой травы - и выйти за ее пределы она никак не может. Что за оказия?! Внутри круга - погремок, а за пределами - обычный травостой! Стоим, ломаем головы над загадкой природы. Уставились в этот злосчастный круг, как баран в ворота. В конце концов, ну даже если и существуют марсиане, даже если прилетают они к нам изредка, за околицу, за какими-то своими непонятными и сокровенными надобностями, - так неужели они за собой следы тарелочного пребывания погремком засеивают? Это уж, право, выше всякого разумного объяснения! Где они его берут, во-первых? Его на луговинах деда Селифона отродясь не бывало! Во-вторых, почему именно погремком? Заметали бы следы, скажем, кокосовыми пальмами. Или, на худой конец, засыпали круги плодами манго и авокадо!
Видим, ковыляет к нам сам хозяин - дед Селифон. Подскребся, и тоже в круг взор впялил. Стоим втроем. Молчим.
- А как травка-ти, робяты, эта зовется?, - первым прерывает молчание дед.
- Погремок!, - почему-то шепотом и вместе отвечаем.
- О-как!
Опять стоим, молчим. Дед срывает стебелек погремка, уже высохший на июльском солнце, и подносит к носу. Слышно, как внутри сухого растения шевелятся с мягким шорохом семена.
- А не гремит что-то!, - дед трясет стебелек в ладони.
- Не досох еще до кондиции!, - отвечаем.
- О-как!
Опять стоим, молчим. Дед задумчиво мнет заскорузлыми пальцами соплодия.
- А стожок-от я сюды этот привез с Дальних полян, робяты! Там этой погремушки стеной стоит. Первый раз там ноне косил. Тамошние поляны все марсиане обкашивают. Им там ближе да сподручнее┘ А я вот первый раз оттуда стожок-от сюды привез! Право, не ведаю - что за трава-ти такая? Добрая ли?┘
О-как! Вот тебе и все марсианские тайны! Стоял тут Селифоновский стожок, насыпал погремок из него семян, проросли семена, а дед Селифон тем временем сено-то и убрал на сушилку┘ Только круг размером с добротную марсианскую тарелку остался┘
Эх, наверное, вокруг Марса столько таких кругов по долам да полянам! (Это я о соседях по планете говорю┘).
К первой странице
ДогиДоги Пустынских Рассказов
К первой странице сайта
Виртуальной Пустыни
Библиотека Виртуальной Пустыни в 2003 - 2004 годах является частью сетевого проекта
"Нижегородские ресурсы коллективного авторства" и развивается
при финансовой поддержке Управления образовательных и культурных программ
Государственного Департамента США в рамках Программы
"Обучение и доступ к Интернет",
реализуемой на территории Российской Федерации Представительством некоммерческой корпорации "Прожект Хармони Инк." (США).
Точка зрения, отраженная текстах сайта может не совпадать с точкой зрения
Управления образовательных и культурных программ Государственного Департамента
США или Некоммерческой корпорации "Прожект Хармони Инк.".