Как в любом малоисследованном уголке нашей прекрасной планеты, лесные чащи и затерянные озера хранят от человека множество тайн. Мне повезло в том, что у меня есть возможность путешествовать в этих краях, натыкаясь на тайны и загадки и пытаясь раскрыть их существо. Порой, забравшись в глухие таежные уголки или на девственные болота, чувствуешь себя Пржевальским или Хейердалом. Это чувство, кстати, придает сил и энергии. Хочется идти и исследовать, изучать и фотографировать. Это воистину удивительное чувство радости познания. Быть может, все эти слова звучат выспренне и хвалебно, но тот, кто сам хоть раз испытывал переживания первооткрывателя, тот, конечно же, поймет меня и поддержит.
Тайны и загадки совершенно не обязательно должны быть большими и значительными. Все ведь зависит от нашего к ним отношения. Сплошь и рядом порой люди не обращают внимания и на самые грандиозные тайны! Таинство событий зачастую очень индивидуально. Странные совпадения, непонятные явления, загадочные ощущения, невероятные происшествия - чего только не испытает сующий во все дыры свой нос любопытный человек. Главное, иметь всегда при себе это самое любопытство. Без него ничего не получится.
...
Однажды ночь застала меня в дороге между двумя лесными массивами. Я шел заброшенными зарастающими мелколесьем полями. Надо мной все ярче разгорались звезды и созвездия, и я отыскивал, тренируясь, то жемчужную горсть Плеяд, то Денеб в хвосте Лебедя, то изящный воздушный змей Дельфина. Вечерний ветер давно затих, и только запахи полевых и лесных трав наплывали легкими облачками на меня, заставляя отвлекаться от звезд. Я был один в этом безмолвном и бескрайнем мире, словно песчинка среди небесных светил и полуночных цветов.
Места, по которым я пробирался, были действительно нехожеными. Не было никакой тропы, и я ориентировался по Полярной звезде, спотыкаясь на кочках и налетая на куртины мелкой березовой поросли. Из-за кромки ближнего леса наконец выбралась луна и осветила мертвенным светом все вокруг. Идти стало легче. Но тишина сделалась сразу еще более густой. Ощущение заброшенности и одиночества усилилось. Появилась какая-то непонятная тревога.
В глубине души я верил, что не способен заблудиться, что я движусь в правильном направлении. Однако что-то давило на разум, и внутри просыпались первобытные звериные чувства страха, сторожкости и чуткости. Слух, зрение, обоняние обостряются в такие моменты необычайно. Кажется, что сумеешь даже шевелить асинхронно ушами, как далекие наши предки, улавливая звуки опасности.
В таком трепетном состоянии я продвигался по залитому неясным лунным светом пространству. Впереди, среди обширного и ровного мелколесья поднималось на моем пути что-то большое и черное. Похоже, это был могучий, как в знаменитой песне, дуб, такой же одинокий здесь, как и я. Он неотвратимо надвигался, похожий на вставшего на дыбы громадного доисторического медведя. Он олицетворял собой форпост приближающегося леса.
И тут я получил сильный и резкий удар сзади по затылку. От неожиданности я упал в траву, затем вскочил как ошпаренный и стал озираться. Сзади меня никого не было!! Вообще кругом не было никого, и быть не могло! Здесь просто негде было спрятаться! Так же ровно и безучастно мигали звезды, также мягко и отстраненно пахли травы, и в задумчивом оцепенении стояли мелкие березки... Животный ужас объял меня. Произошедшее не поддавалось моему разумному объяснению. Разум подленько отключился, зато на его место сразу же с готовностью полезли всякая чертовщина и нелепицы.
Стояла такая безмятежная тишина, что я даже усомнился на мгновение, уж не причудился ли мне этот удар? Однако ноющий затылок говорил о реальности случившегося. Что это было? Кто напал на меня? Почему?
Много позже, уже в деревне, дома, включившийся разум предложил мне вполне подходящее объяснение. Но, дорогой читатель, попробуйте-ка объяснить все это вы сами?!
...
Чаще всего почему-то тайны и загадки судьба (или еще что-то там) подсовывает нам именно по ночам. Ночь сама по себе тайное и загадочное время. Видимо, предполагая, что человек (это любопытное и докучливое создание!) ночами спит, "отключается", природа творит в наше отсутствие свои непонятности и фантазии. Как говорили еще древние, "сон разума порождает чудовищ..."
Однажды ночью поздней осенью мы плыли на лодчонке с другом вдвоем по озерам. Нас занесло куда-то очень далеко от жилья, и вот сейчас, раздвигая носом камыши и тростники, наша посудина искала проходы в незнакомых разливах и протоках. Сидя на носу, друг светил вперед большим фонарем, словно Прометей, а я налегал на весла.
Ночью, как известно, все очертания предметов меняются до неузнаваемости, и мы, как очарованные, глядели на проплывающие в тишине вдоль бортов какие-то нелепые коряги, плавучие косматые кочки, похожие на гнезда загадочной птицы Рух, упавшие в воду заскорузлые и завитые в немыслимые узлы стволы и сучья дубов... В воде свет фонаря выхватывал вспыхивающие глянцем листья рдеста, окрашенные почему-то красным и уходящую в глубину сонную рыбу. А еще из темноты налетали на наш огонек и гулко стукались о стекло крупные насекомые, каких обычно не увидишь днем.
И вот в тот момент, когда в фонарь наш ударил вдруг ночной павлиний глаз - громадная мохнатая бабочка, и чуть не выбил его из рук "светоносца", на далеком от нас островке, затерянном среди разливов и болот вспыхнуло дерево. Оно занялось сразу как факел. Друг изменившимся голосом прошептал мне - "Смотри!" (я в это время азартно шарил на дне лодки упавшую бабочку). Привстав от такой неожиданности, мы, словно находясь под гипнозом, смотрели, как в абсолютной тишине ярко пылает далекая свеча. "Что это?," - тихо спросил я. И мы налегли на весла настолько, насколько позволяло нам разводье.
Но... приблизиться к странному факелу близко мы так и не смогли. Там начинались совершенно непролазные поля телореза, в которых наша лодка застревала как в густом супе. Дерево между тем пылало ровным огнем, а потом вдруг внезапно погасло, словно кто-то невидимый резко задернул занавес и завершил представление. В эту ночь не было никаких гроз, не сверкали зарницы, столь обычные на больших озерах. Не было в той стороне и никаких рыбаков-охотников. Туда просто невозможно было пролезть. Даже вертолет вряд ли смог высадить там десант морской пехоты. Мы не смогли найти объяснения ночной вспышке...
Позже, рассказывая эту историю старожилам в Пустыни, я узнал, что подобные явления видели несколько раз. И каждый раз народ, видевший чудо, пугался и не ведал, "на что грешить, чем объяснять". И всегда эти самосожжения деревьев сопровождала глухая тишина, безветрие и полный мрак на озерах.
...
В одну из ранних, ярких весен мне удалось выбраться еще до великого комариного нашествия на далекие Кудьминские озера. Там стояла высокая вода, и бобровые плотины чуть торчали над поверхностью ручьев и проток. Бобры уже начали проявлять свою весеннюю активность: сплавляли по течению речек сучья, подгрызали молодые осинки, гулко плескались около подновляемых плотин. Норы, сделанные ими в берегах, при высокой воде были незаметны, так что в одну из них я все-таки умудрился провалиться.
Именно там, на заброшенной лесной просеке, переходя от одного бобровьего поселения к другому, я и увидел необычную бабочку. В ту пору меня увлекала лепидоптерология. Это сложным словом называется как раз наука о бабочках. Я много читал тогда об этих прелестных созданиях природы, а яркие глянцевые ксилографии из дореволюционных фолиантов Мюллера и Штаудингера с изображениями разнообразнейших чешуекрылых как живые (и когда требовалось!) вставали у меня мысленно перед глазами. Неземные названия - авриния, аглая, галатея, С - альбум (есть такая бабочка, на исподе крыльев которой четко видна белая латинская буква С!) - звучали для моего слуха музыкой небесных сфер.
Бабочка, довольно крупная, сидела неприметно на краю весенней лужицы, а луч солнца падал на нее чуть сбоку так, что летунья отбрасывала контрастную тень на мокрую почву. Тень помогла увидеть мне саму бабочку, ибо со сложенными крыльями бабочка походила просто на сухой осиновый листок. Я затаил дыхание: бабочка сразу показалась мне какой-то незнакомой. Еще два шага - и тут сложенные крылья лениво распахнулись навстречу солнечному теплу. Я стоял, как громом пораженный. Такого рисунка на крыльях я не видел ни в томах Зейтца, ни на ксилографиях Штаудингера. Бабочка была совершенно мне неизвестна!
Пока самые невероятные мысли лихорадочно бегали в моем мозгу, бабочка еще раз сложила крылья, потом вновь расправила их, и изящным порхающим полетом отправилась в сумрак осинника. Больше нигде и никогда я не видывал подобной летуньи! Быть может, это была моя детская мечта, материализовавшаяся вдруг на один крохотный миг для того, чтобы показать мне, что мечтать можно и нужно.
...
Германский фотоаппарат (хоть и "мыльница", но сработана хорошо!) впервые меня подвел! "Черт-те что! Дмитрий, посмотри-ка, прямо в центре, с шестнадцатого по двадцатый кадры пустые! Ну, невезуха какая!" Так, или примерно так я чертыхался, разглядывая только что проявленную фотопленку Фуджи. Не мог же это быть еще и японский брак!
Ах, зато какой был поход! Мы с Дмитрием прошагали километров сорок до этих злосчастных карстовых пещер. Красот повидали немеряно. Ноги все стерли сапогами вдрызг. Плечи тоже. Рюкзаками. Спина болит, ноги тоже. Еще ведь и лазить приходилось вертикально, внутрь земли, в самый холод и мрак. И все зафотографировали!
Оказалось, что не все... Что же должно было быть на этих пустых кадрах, черт возьми? Не могла же пленка проскочить просто так, вхолостую! На какие-то объекты я все же наводил объектив! Стали вспоминать. Дмитрий долго сравнивал хронометраж кадров с дневниковыми записями: где и когда делали привалы, когда полезли в первую пещеру, когда снимались у костра, когда увидели филина, а когда летучую мышь...
Оказалось, что на этих кадрах должна была быть сосна. Вполне обычная сосна. Мы даже на нее взбирались. И фотографировались, кстати, в развилке. Нет, стоп! Сосна, конечно, не совсем обычная. Она, помнится, была лировидной. Причем с лирой настолько правильной формы, что именно поэтому мы и бросились ее запечатлевать. А потом полезли в самый центр этой лиры. И так еще запечатлелись для истории. Но оказалось - "обсдача"!
Короче, сосна напоминала греческую букву "пси". Ту самую, от которой танцует слово психология. Идет центральный ствол, а по бокам на высоте четырех метров синхронно вдруг расходятся рогами два такие же по толщине, абсолютно одинаковые по изгибу (словно кто по лекалу делал!) ответвления. Она стояла как-то особняком, вокруг нее не было леса. Все другие сосны поодаль были самой обычной формы. Почему же не получились эти кадры? Дальше-то на пленке - чудесные пейзажи около пещер! И злобненькая летучая мышка получилась отлично! Даже капля крови у Дмитрия на ладони рядом с этим пушистым монстром (тяпнула только так, зубки оказались почище, чем у пираний!) прекрасно видна...
"Знаю я эту сосну, - как-то мрачно сплюнув, сказал Ромка. "Я тоже ее фотографировал. Трижды. И ни разу она не проявилась". Мы сидели с другом у меня на крылечке и курили. Я рассказывал о пещерах. "Странная она какая-то," - пропуская мимо ушей "пещерные" рассказы, возвращался к злополучной сосне Роман. "И место там вообще гнилое. Неуютно как-то..."
А вот и Костик с Джоном! Только еще тащатся из похода. Водили школьников куда-то далеко. Надо Ларе крикнуть, чтобы фирменного кофе сварганила... Мужикам фирменным Ларкиным кофе потрафить с устатку-то славно будет! Здороваемся. Друзья устали крепко. Все-таки с детишками любой экологический бросок в природу вдвойне, если не втройне тяжелей и утомительней. Друзья рассказывают, как видели следы медведя у ручьев, впадающих в Нарбус. Молодой такой медведик. Но детки шугались!
"Да, кстати, мужики, - вдруг озабоченно говорит Костик, - нет ли у вас фотографии классной сосны. Она растет на подходе к пещерам, вы там бывали, ее трудно не заметить. Классная такая сосенка! Что-то у меня пленка на ее кадрах засветилась! А я, как назло, обещал детишкам показать! Покажу - верну, без базара!"
...
В наших краях солнце, садящееся за леса, дважды покидает землю: сначала, как бы преодолевая первую ступень, оно уходит за частокол ельника, а затем, второй ступенью, исчезает за горизонтом. Преодолев ельниковый частокол (если он не очень велик по протяженности), можно из темноты вновь выскочить в свет (например, на большую поляну или на полевую опушку), но - ненадолго, так как вторую ступень светило преодолевает как-то особенно поспешно.
Вот именно в такой момент я трижды слышал в глухой южной тайге незнакомый мне звук. Он зарождался словно где-то в глубине лесов и всегда приближался ко мне, никогда, впрочем, не проявляясь слишком близко. Я долго размышлял над источником этого крика, и мне казалось, что это все-таки - птица. Но птица, совершенно неизвестная науке. Хотя, такой звук смело мог бы принадлежать и черту, и лешему. Уж очень он был неприятен и необычен для слуха человека.
Поначалу я грешил на глухую кукушку. Я слышал где-то, что этот редкий у нас вид кукушек, обитающий, к тому же, в непроходимых дебрях и глухих (под стать ей самой!) чащах, может издавать странные крики. Но в литературе все-таки описывали их по другому. То, что это вопль живого существа - сомнений не вызывало.
Как-то раз у замечательного знатока русской природы Соколова-Микитова я наткнулся на описание загадочной птицы "алдотник". А вот у Даля в Толковом словаре ее, как ни странно не оказалось (хотя Владимир Иванович скрупулезно собирал, в том числе, народные названия птиц). Соколов-Микитов говорит об "алдотнике" как о "голосе ночи", который нельзя, или, по крайней мере, чрезвычайно трудно увидеть. Возможно, он существует, этот звук, без "материального носителя"!
Автор: Сергей Борисович Шустов, 2001
К первой странице
ДогиДоги Пустынских Рассказов
К первой странице сайта
Виртуальной Пустыни
Библиотека Виртуальной Пустыни в 2003 - 2004 годах является частью сетевого проекта
"Нижегородские ресурсы коллективного авторства" и развивается
при финансовой поддержке Управления образовательных и культурных программ
Государственного Департамента США в рамках Программы
"Обучение и доступ к Интернет",
реализуемой на территории Российской Федерации Представительством некоммерческой корпорации "Прожект Хармони Инк." (США).
Точка зрения, отраженная текстах сайта может не совпадать с точкой зрения
Управления образовательных и культурных программ Государственного Департамента
США или Некоммерческой корпорации "Прожект Хармони Инк.".