Со времен далекого детства меня занимал один вопрос. Он мог бы быть сформулирован следующим образом: чем более интересуется обыкновенный, рядовой читатель - книгами с описанием дальних стран и опасных путешествий, или картинами мира, в котором он сам живет, мира привычного и обжитого? Этот вопрос оказался весьма сложным для меня.
Сам как читатель и, как говорится, типичный книжный червь (особенно в детстве), я попеременно увлекался тем и другим. Поначалу меня полностью брали в плен своего очарования и экзотичности романы Жюля Верна и Луи Буссенара, хотя уже и в то далекое время розового детства я знал, что медведи не водятся в Африке, и что питон ну никак не может в силу своего устройства задушить взрослого здорового охотника. Пропуская мимо глаз и ушей все биологические и географические несуразицы (помню, у Жюля Верна в озере Чад вовсю резвились ламантины), я тем не менее был одурманен, как, подозреваю, все мальчишки планеты, гипнотическим духом тайн и приключений в неведомых, фантастических дебрях и весях.
Следующей ступенью моего читательского роста стали произведения Джеральда Даррелла, Джой Адамсон и Бернгарда Гржимека. Полностью проштудировав эту литературу, я пополнился подробнейшими (и, что немаловажно, правдивыми) знаниями о животных и растениях, а также и людях Камеруна, Кении или какой-нибудь Зимбабве. Названия многих поселков где-то на берегах озера Рудольфа или великой Амазонки сделались мне настолько родными, что, кажется, я бывал там не один раз и знаю всех тамошних обитателей в лицо и по именам.
Наконец, судьбе было угодно подсунуть под нос любопытному отроку книги Н.Н.Плавильщикова и М.М.Пришвина. Предыдущее чтение к этому моменту уже сотворило свое доброе действо - отрок был, что называется, по уши влюблен "в букашек и козявок". Наступало, однако, трудное время первых семейно-социальных конфликтов. Одно дело - читать книжки (хоть даже и под одеялом, при свете карманного фонарика), совсем другое - влюбляться в описываемые в книгах "объекты" до такой степени, что тащить их живьем в дом и там тетешкаться с ними, разводя "грязь и запах". (Так, по крайней мере, пишут все великие натуралисты, вспоминая свои детские отношения с родителями и знакомыми, возникающие в те трепетные моменты, когда из-за пазухи нарядной подростковой курточки извлекается жаба, скорпион или жужелица). Неожиданно для себя я обнаружил, что мир вокруг меня полон потрясающих зверей и невероятных событий. И для этого совершенно необязательно собирать экспедицию в отроги Кордильер или в джунгли Индии. В это время мне попались труды великого Жана-Анри Фабра, что, естественно, усугубило процесс...
И вот тогда отчетливо высветился для меня злополучный вопрос - так какая же литература интереснее, трепетнее, "душевнее": о заморских неведомых странах или о стрекозе, вылупляющейся из личиночной шкурки на столбе твоего забора?
...Конечно же, сейчас этот вопрос снят для меня с повестки дня. Умудренный жизненным опытом, потертый в бытейских бурях и много повидавший на своем веку (от заморских стран до самых разнообразных деревенских заборов Средней полосы России), я прекрасно понимаю, что всякая литература нужна и хороша, лишь бы это была действительно литература, а не "набор слов, скатанный в предложения". Сердечный трепет писателя всегда отзовется тем же и у читателя, а всякая книга найдет в свой срок своих поклонников... Однако...
Однако, если все-таки спросить рядового городского жителя о природе, то во многих случаях мы получим ответы, связанные с природой именно "заморских стран". В век спутникового телевидения русский школьник порасскажет вам о жизни гепардов или акул гораздо больше, чем о жизни стрекозы или стрижа. К сожалению, привычный мир (тот, который мы зовем реально "окружающим") не замечается, игнорируется нами; его обитатели мелки и малоинтересны, а красоты ближнего озера, конечно же, никак не могут сравниться с красотами африканских саванн или амазонской сельвы. И - все же это не так! К великому счастью!
...
Я вспоминаю, как однажды мой знакомый москвич плакался мне в жилетку по поводу того, что не сумел достать билет на концерт какой-то оперной дивы. "Понимаешь, - с чувством восклицал он, - она же может больше ни разу не приехать с гастролями в Россию!" Конечно же, если разобраться, это здорово - человек всегда будет интересен другому человеку, и, прежде всего проявлениями своего человеческого таланта. Или природного дара. На то мы и люди. Но я подумал тогда - а слышал ли мой знакомый хоть раз в жизни, как токуют тетерева на розовом от встающего солнца лугу? А видел ли он, как величественно летит цапля над озерной протокой, сопровождая свое белое отражение до тростников? Как охотится на щуку скопа? Чувствовал ли он, какой радостью наполнен щебет береговых ласточек, впервые поднимающих на крыло свою подросшую молодежь над речным крутояром?
Конечно же, он, мой знакомый москвич (кстати, миляга и умница) никогда не слышал ночного крика филина (это уж точно!) Возможно, он даже и не подозревает, что есть такая птица в наших суровых русских лесах. Пока еще есть... Так вот, билетов на этот ночной концерт может скоро не быть... И мы не знаем, какой концерт - последний...
...
Пусть читатель также простит частое использование местоимения "я". За представления и взгляды других людей мне трудно ручаться, зато за свои я могу всегда ответить.
Автор: Сергей Борисович Шустов, 2001
Предисловие сетевого редактора
Сетевое издание Пустынских Рассказов с декабря 2003 года представляет собой полуоткрытый гипертекст.
Слово "гипертекст" означает, что все эти рассказы об аборигенах, американцах, банях, дачниках, деревьях, дождях, дорогах, друзьях, дубах, заборах, звездах, звуках, камнях, кошках, куколках, ласточках, лисичках, листьях, медведках, насекомых, подарках, походах, праздниках, птицах, пчелах, радостях, ручьях, рыбах, самолетах, собаках, студентах, тайнах, телятах, туманах, экспериментах, марсианах, мышатниках и Бахе нелинейно связаны между собой и Вы можете путешествовать из рассказа в рассказ.
Слово "полуоткрытый" означает, что Вы можете оставить свои критические отзывы на полях любого рассказа. Сам рассказ мы Вам править не дадим. Все таки это авторский текст, а вот рядышком с текстом рассказа написать, что Вы об этом думаете, насколько автор рассказа исказил, приукрасил, оболгал и т.д. действительные события, - теперь пожалуйста. Милости просим. Программный агент, который обслуживает гипертекст откликается на имя ДогиДоги. Своим именем он обязан тому, что он агент WikiWiki и тому, что Роман_Иваныч так зовет свою собаку. Я позволил себе только одно добавление. Рассказ о колбасе принадлежит перу Наташи Тороповой.
Евгений Патаракин, 21 декабря 2003 г.
К первой странице
ДогиДоги Пустынских Рассказов
К первой странице сайта
Виртуальной Пустыни
Библиотека Виртуальной Пустыни в 2003 - 2004 годах является частью сетевого проекта
"Нижегородские ресурсы коллективного авторства" и развивается
при финансовой поддержке Управления образовательных и культурных программ
Государственного Департамента США в рамках Программы
"Обучение и доступ к Интернет",
реализуемой на территории Российской Федерации Представительством некоммерческой корпорации "Прожект Хармони Инк." (США).
Точка зрения, отраженная текстах сайта может не совпадать с точкой зрения
Управления образовательных и культурных программ Государственного Департамента
США или Некоммерческой корпорации "Прожект Хармони Инк.".