Библиотека Виртуальной Пустыни

ShustovСергей Шустов shustov@dront.ru:
Предисловие - Тайны - Птицы - Студенты - Лисички - Дачники - Праздники - Эксперименты - Насекомые - Пчелы - Походы - Камни - Куколки - Ласточки - Самолеты - Медведки - Подарки - Телята - Дожди - Дубы - Звезды - Звуки - Дороги - Деревья - Радости - Листья - Ручьи - Кошки - Заборы - Друзья - Собаки - Американцы - Бани - Аборигены - Туманы - Рыбы

Приятен миг, когда вдруг навалят неожиданно из города в гости старые друзья, да еще прихватив при этом с собой немного прохладного пива. В жаркий полдень, когда даже вездесущие осы пресыщаются инспекционными полетами над ромашками и луговыми васильками Мисиного лужка, мы отправляемся с гостями в тенек (скажем, под старую липу за баней) и, лениво поглощая пиво, расслабленно наблюдаем окрестную жизнь.

Если бы не друзья, мне было бы весьма сложно осмыслять и осознавать течение жизни вокруг меня. Друзья дают мне верные ориентиры в этом потоке и помогают выносить правильные оценки событиям. Друзья с ходу раскритикуют скамейку, над сооружением которой я трудился два дня, не разгибая спины и отбив себе при этом два пальца молотком. Им покажется замечательным ("что-то в нем есть японское, этакое икэбанистое!") засохший боковой ствол старой яблони, который я уже совсем припасся спилить прямо сегодня. Они безоговорочно осудят разработанный мной нынешним летом быстрый способ засолки лисичек, которым я собирался безоговорочно гордиться. Они съедят (и довольно проворно!) всю двухлитровую банку этих "славных грибочков, которые нужно делать не так; прямо перевод ценного материала какой-то!", успевая, впрочем, в паузах между поглощением лисичек и пива, безоговорочно осуждать сам способ засолки. Они помогут мне разобраться в сложных состояниях души, возникших после нелепой и неудачной попытки реставрации велосипеда, найденного на чердаке сарая. С самим велосипедом они также готовы рьяно помочь в разборках, но только в них - и не более! Сборка велосипеда остается за кадром. В конце концов, велосипед, представляющий довольно скоро ассорти разношерстных деталей, никак уже не состыкующихся друг с другом, отправляется обратно на чердак. А друзья предлагают в утешение выпить свежесваренного кофе. Наедине со своими сложными чувствами иду варить!

...

Однажды, после сильного ливня, в глубине нашего оврага сверкнул мне лоснящийся бок "дикаря". Любовь к камням вспыхнула во мне с новой силой, и вот, грозно взмахивая лопатой, я уже ссыпаюсь с крутого склона в овражье дно. "Дикарь" поддается с трудом, затянутый глиной. Обливаясь потом, я выворачиваю его на поверхность. Камень сверкает гранитовыми вкраплениями и какими-то жилами даже в темноте...

И тут на горизонте появляются друзья. Вверху, на фоне солнечного дня я вижу заинтересованные лица Джона, Миши, Костика. Потрясая пивными бутылками, они зовут меня на божий свет. Однако мое сердце уже отдано камню.

Делать нечего... Друзья, чертыхаясь, ссыпаются ко мне, в темноту оврага. Джон пинает дикаря и философски замечает: "Похоже, настало время собирать камни!". Но дикарь настолько велик, что просто так поднять и втащить его по склону мы не в силах. Необходимы какие-то технические решения! И Мишу осеняет - "Мы втащим его на носилках!". Далее следует возня вчетвером, пятый - камень, плюс глина, плюс кое-что еще, обнаружившееся только тогда уже, когда дикарь втянут за калитку. "Чем это так несет?!, - тревожно вопрошает Миша, утирая пот со лба. Все молча стоят над камнем и переводят дух. "По дну оврага ходят коровы...", - неожиданно с прежними философскими интонациями замечает Джон, глядя задумчиво вдаль, на перелески за рекой. С чего бы это вдруг он заговорил о коровах? Мы обеспокоенно переглядываемся, а Миша вновь внюхивается и вопрошает - "Нет, все-таки, скажите на милость, чем это так несет?!" Джон, продолжая задумчиво изучать взглядом перелески, роняет - "Коровы ходят..." Что за чертовщина! Уж не случился ли с Джоном перегрев?

Теперь принюхиваемся и мы с Костиком. Джона по-прежнему привлекают перелески. "Ну, братцы, понесли!," - командую я, намереваясь по полной программе использовать дармовую рабочую силу и доставить с ее помощью камень к альпийской горке у пруда, где он должен занять достойное место. Братцы берутся за ручки носилок и только тут все замечают, что в пригнувшемся состоянии неведомый запах усиливается. Замечается также и то, что Джон не пригнулся - и его сторона носилок какая-то темная. "Коровы, говорю, ходят...", - задумчиво настаивает тем не менее на своем Джон. Что-то неладно! Я принимаю решение оставить дикаря у калитки. Пусть тут лежит! Красота - она везде востребована. И тут наконец Джон отвлекается, слава богу, от своих баранов, то есть, коров. "Где у тебя вода?," - вопрошает он. Странный перевод темы! Потом мы пьем пиво, курим. Джон полощется подозрительно долго около пруда. Наконец, пиво выпито. Наступает пора прощаться. "Братцы" собираются посетить еще и биостанцию. Я благодарю друзей за помощь. Как бы я без них втянул из оврага за калитку такого красавца!? Нет, что ни говори, а друзья все-таки - это основа всего! Бросив еще раз взгляд на камень, чудесным образом уже обосновавшийся в траве, - как тут и был!, - мы выходим за калитку. Я жму ладони Мише и Костику. "А вот руки-то я тебе не подам!", - неожиданно заявляет Джон, и друзья удаляются вверх по склону нашего оврага в сторону биостанции. "Чем это так несет?!," - обеспокоенно принюхиваясь, спрашивает подошедшая Лара... Через два часа начинается второй раунд ливня, с молниями до самых перелесков и звоном стекол от грома. Носилки, забытые у калитки, и камень, уютно устроившийся там же, отмыты... Запах исчезает... Впрочем, и Джон что-то не заглядывает уже вторую неделю...

...

Вот эти два саженца сортовой сливы, редкой, с какими-то, говорят, желтыми пушистыми плодами, породы мне привез друг позапрошлой весной. Про плоды я точно сказать пока не могу, - сливы еще слишком молоды, и только нынче дали каждая по одному крупному цветку. Но, я уверен, плоды будут действительно удивительными. А вот друга уже нет. Он погиб. Погиб нелепо, как в основном погибают сейчас наши современники...

Саженцы бодро растут и каждый год исправно дают новые боковые побеги и "шпорцы", о которых так увлеченно рассказывал Василий. Он привез их мне, помню, в дождь, и мы, несмотря на непогоду, тут же вместе бросились почему-то их сажать. Дождь лил как из ведра, первый майский дождь, а мы любовно, строго следуя всяким научным правилам и канонам, копали ямы, закладывали туда навоз и торф, сыпали аммофоски из пакета, делали "глиняную болтушку" для корней, а затем заботливо раскладывали веером мелкие неокрепшие корешки. Потом, все перепачканные навозом и глиной, с прилипшими к рукавам ветровок бусинками гранулированной аммофоски, мы сидели под навесом и кипятили чай на костерке. Василий настоял, чтобы чай был "костровым", нашим, походным; он терпеть не мог кипяченой воды из электрического чайника. "В доме чай пить душно," - любил говаривать он. Друг быстро и, как всегда это происходило в походах, умело сварганил костерок из "подручных средств", навесил над веселым огнем какую-то прокопченную жестянку, и уже через несколько минут заправлял булькающий кипяток разными травами, привезенными с собой. Обязательным ингредиентом там, в этих Васиных смесях, были черешки и листья черной смородины. С крыши навеса сплошной стеной лилась дождевая влага, кругом зеленела жаждущая жизни молодая майская травка, и было славно пить из походных кружек обжигающий костровой чай, пахнущий дымом от березовой щепы, и вспоминать с другом наши общие скитания по северным лесам и озерам. "Примутся ли?", - задумчиво глядя на наши саженцы, озаботился вдруг я. "Примутся, не сомневайся, - отхлебывая, как всегда с шумом, смородиновый чай, основательно ответствовал Василий, - мы ж их вместе посадили!"

А через год друга не стало, и наши северные скитания стали храниться только в моей памяти. Зато сливы заметно и дружно подались вверх, и, дай бог, уже нынче к осени одарят меня первыми плодами, желтыми и пушистыми.

...

Сидим за чайным столиком под яблонями большой компанией. Жаркий полдень, но здесь, в тени, прохладно. Нам весело, мы поем песни и веселимся, друзья вспоминают события прошлых лет, связанные с летними пустынскими купаниями на озерных пляжах, катаниями на лодках, походами по грибы и ягоды... Кругом хохмы, приколы и прибаутки. Миша и Серега ставят самовар, и он дымит чудесным смолистым кадилом над садом-огородом. Пахнет травой, соседи только что привезли с дальних лугов за Сережей целый воз свежескошенного сена. Оно раскидано сейчас по пригоркам и дорожкам нашего холма для просушки. В гуще яблоневой листвы на склоне оврага беспечно распевает черноголовая славка... Хорошо!...

Что было бы, если друзья не заглядывали бы хоть изредка ко мне? Я боюсь даже это себе представить. Скорее всего, я превратился бы в замшелого затворника, угрюмо разглядывающего через дыры в заборе фланирующую мимо публику. Отгородиться от людей легко. Но потом вести восстановительные работы в своей собственной душе тягостно и трудно. Я тешу себя надеждами, что моим друзьям приятно приезжать к нам на летние гостевания. А ведь и я, сволочь этакая, корыстные намерения блюду! Друзья служат мне энергетической подпиткой. С ними мне комфортно, потому что я получаю от них постоянное подтверждение собственной компетентности в различных вопросах - от людской психологии до огородного экспериментаторства. Опять же - где, как не перед честной компанией можно блеснуть всяческой эрудицией и остроумием?!

...Вот слышно, как скрипнула калитка, и весь наш "чайный" табор под яблонями восторженными криками приветствует неожиданно наехавшего Женю. Женя приехал не один. С сумкой. В сумке звякает бутыль. При извлечении она оказывается наполненной каким-то изысканным португальским вином. Женя был в загранкомандировке, и там ему на очень высоком по уровню рауте всучили эту бутыль. Все склонились над раритетом и читают португальские слова. Все вожделеют. Женя ярко живописует, как достался ему этот "лиссабонский букет" и как, должно быть, изыскан и утончен его вкус! Тем временем на столике, среди солнечных пятен от яблоневой листвы и снующих ос, срочно расставляются фужеры. "Дегустировать! И незамедлительно!," - скандирует народ. Я отправлен в дом на поиски штопора. "Где-то был, где-то был," - бормочу я себе под нос, шаря по кухонным ящикам и тумбочкам (на дачах обычно хлама значительно больше, чем в городской квартире, так как туда свозится абсолютно все - и нужное, и ненужное совершенно!) Однако штопор затаился. Если он вообще был (мы с Ларой люди непьющие). Выхожу под яблони с этаким печальным результатом. "Ничего не будет!, - пустынской скороговоркой отзывается Александр, - мы ее вышибем старым проверенным способом!" Ее - это пробку. Александр стучит дном бутыли о край стола, сначала осторожно, затем проворнее и смелее. Вино вспенивается и играет внутри подозрительными мелкими пузырями. Пробка сидит как вкопанная. Знатоки, сменяя друг друга, бьют по дну ребром ладони. Содержимое играет внутри угрожающе, однако пробка сидит в бутыли как прибитая. "Может, она цельнолитая?," - саркастически осведомляется Джон. Кто-то предлагает отпилить ножовкой по металлу горло. Бутылке, естественно. Женя бочком отходит в сторону и уже почти ничего не рассказывает про солнечную Португалию. "Капиталисты проклятые!, - ругается импульсивная Наталья, - бутылку закрыть толку нет!" Наконец созревает прогрессивная идея. Александр наворачивает отверткой в пробку громадный шуруп (за ним мне опять пришлось таскаться в дом и вновь шарить по коробкам и ящикам), а затем Миша и Серега с помощью пассатижей (я иду в дом в третий раз!) выгоняют шуруп вместе с пробкой из бутылки. Ура!

Содержимое бутыли между тем стало уже каким-то белесым. Ос становится вокруг явно гуще. Появляются почему-то еще и пчелы. Наталья в волнении и трепете разливает изысканный дар юга Европы по бокалам. Женя явно нервничает. Народ медленно подносит наполненные и шипящие содержимым фужеры к носам и ртам. Нужно оценить букет! Все оценивают и молчат. Первым не выдерживает Федя. Он выплевывает сделанный глоток под яблоню и заявляет - "Пусть испанцы пьют это сами!" "Португальцы," - робко поправляет его Женя. Многие, если не все, поддерживают Федю в его порыве. Те, кто не поддержал, тактично молчат "в трубочку". Женю успокаивает Наташа - "Сейчас будем пить чай с самодельным тортом!" Зато осы и пчелы проявляют к напитку явно нездоровый интерес. Над всем этим великолепием самозабвенно поет черноголовая славка. Ну, в самом деле, что бы я делал здесь, на садовом участке, без друзей, скажите на милость?!

...

Веду друзей показывать дом. Энтомолог Миша, пока идем по садово-огородной тропе, успевает собрать в эксгаустер кучу какой-то вредящей насекомьей мелкоты. Внутри дома Костик лезет в подпол, где проверяет фундамент. В его понимании "важен не дом, а то, на чем он стоит". Костик знает в этом толк. Я прислушиваюсь с почтительным вниманием к его гулким репликам, несущимся из глубины подполья. Слышно, как Костик остервенело шатает какие-то подпольные балки. Я начинаю осторожно переживать за цельность постройки. Баба Катя предупреждала нас, что "дом-от не новой, в ем уж, птицы мои, почитай, семь свадеб и трое похорон срядили!".

Тем временем Джон меланхолично ковыряет имеющимся всегда при нем швейцарским перочинным ножичком "Викторинокс" бревна стены. "Едритная сила!, - восклицает он, плавно снимая стружку с венца. "Сосна хорошая, и, что удивительно и редко поныне, неподсоченная! Где они ее только откопали?!".

Миша чем-то гремит на кухне, не выпуская, впрочем, изо рта трубку эксгаустера. Наконец он громыхает к нам, зажав в кулачке что-то. "Что такое?," - встревожено бормочу я, подымаясь навстречу Мише. Взгляд энтомолога суров. Где-то внизу под нами гудит подземным бугирем Костик. Я уже не слышу, о чем этот гуд. Подходит заинтересованный Джон, играя ножичком. Миша как-то мрачно и решительно разворачивает кулак. На нем ничего нет.

- Что такое?!, - меня явно заклинило от испуга.

- А вот, видишь?, - тычет Миша трубкой эксгаустера куда-то в центр ладони.

- Ничего не вижу!, - откровенно признаюсь я, наклоняясь над ладонью и уже твердо подозревая друзей в очередном нахальном розыгрыше. Опять какую-то каверзу придумали, черти!

- А вот, дружок, посмотри-ка повнимательней!, - требует Михаил, тыча трубкой. Прямо, блин, лесковский Левша какой-то! Может, мелкоскопа затребовать?

Наконец, я различаю какую-то махонькую черненькую точечку на ладони.

- Это Ptinus!, - грозно и строго говорит Миша. При этом он даже вынул трубку изо рта. - Дом-то он у тебя съест!

О-как! Лишь друзья ушли на биостанцию, я бросился к справочнику "Вредители леса". Бог ты мой, птинусы, оказывается, действительно существуют в природе и жрут, как это ни ужасно, среди прочего древесину. Е-мае! Во влип! Ну, гады, все настроение испортили! Это я о птинусах...

...

А вот в калитку ломится Игорь. Он давний мой друг. Мы с ним не один котелок чая выпили возле походных костров. Даже Северный Урал уступил нам все свои красоты после того, как мы прошагали там по скалам и лесотундрам добрых две сотни километров.

Могучая фигура Гоши излучает спокойствие. Его трудно чем либо вывести из душевного равновесия. В походах он незаменим. Его плечо всегда оказывается рядом, лишь только, не дай бог, фортуна начнет поворачиваться задним местом.

Мы обнимаемся, а Гоша что-то шарит у себя в рюкзаке. Он только что приехал из экспедиции на Белое море, из Карелии. "Я вот вам тут, малютки, подарочек добыл," - гудит басом он, и протягивает солидный, неописуемой красоты камень, весь в вкраплениях кварцитов и сидеритов. "Настоящий карельский, с берегов Лохозера". Гоша знает о нашей с Ларой страсти к камням. Не драгоценным, боже упаси! "У крылечка угнездите его, самый цимус!"

После, за столом, за рассказами об экспедиции и за рассматриванием фотографий с Лохозера, хохмами и прибаутками (типа "на Лохозеро только лохов пускают") Гоша неожиданно советует: "Вам, малюткам, следует у калитки указ написать на фанерке да прибить. Ведь как Петр Петербурх строил? А повелел он всякому приезжающему камень с собой захватить откуда бы то ни было. Так и Вам следует сделать. Пусть каждый гость прет камень, да побольше, предположим, "за пазухой" , а потом "сваливает его с души" "в чужой огород". Интересная идея! Малютка Лара в восторге. Глядишь, и гостей поубавится - а то уж и надоели, отвлекают от огорода!

Content - Sergey B. Shustov - shustov@dront.ru
CGI-Web-design - Evgeny D. Patarakin - pat@osi.nnov.ru