Сергей Шустов shustov@dront.ru:
Предисловие -
Тайны -
Птицы -
Студенты -
Лисички -
Дачники -
Праздники -
Эксперименты -
Насекомые -
Пчелы -
Походы -
Камни -
Куколки -
Ласточки -
Самолеты -
Медведки -
Подарки -
Телята -
Дожди -
Дубы -
Звезды -
Звуки -
Дороги -
Деревья -
Радости -
Листья -
Ручьи -
Кошки -
Заборы -
Друзья -
Собаки -
Американцы -
Бани -
Аборигены -
Туманы -
Рыбы
Большинство заборов в Пустыни весьма ветхи и норовят упасть. Некоторые стремятся к этому уже давным-давно. Некоторым это удается. Но лежащий на земле забор наслаждается покоем недолго. Дело все в том, что главная причина судорожного и бессистемного заборостроения в деревне - козы. И если забор все-таки упал, его нужно срочно поднимать и хотя бы как-нибудь укреплять в вертикальном состоянии - иначе все растительное, что было за ним, будет уничтожено в рекордно короткие сроки.
Козам каким-то непостижимым образом становится сразу известно, где забор "упал". Нестройными молчаливыми группками они выдвигаются с разных концов деревни на позиции, преступают запретную еще час назад черту, а далее столь же молча и неприметно, но тем не менее очень проворно поедают все, что цветет, колосится и фотосинтезирует. После козьего десанта в огороде "как Мамай прошел". От капусты нет и следа, все верхушки молодых слив и вишен срезаны словно бритвой, а кабачки и патиссоны не столько поедены (их сложно ухватить за крутые бока), сколько потоптаны острыми копытцами.
Пустынским дачникам известна "козья напасть". В отличие от аборигенов, в которых извечно находятся в сложных взаимодействиях и противоборствах три чувства - любовь к козьему молоку, суровое осознание необходимости содержать огород и лень городить прочные заборы, дачники сразу же приступают к капитальному строительству ограждений. Еще, глядишь, и купленный дом не заселен, еще участок пуст и сиротлив, а хозяин ожесточенно мастерит долговечные опоры под загородку. "Силу" дачника местное население оценивает прежде всего по "капитальности", "ядрености" забора. Если тот воздвигнут на металлических трубах, если хозяин не пожалел денег и раскошелился на могучий березовый штакетник в три пальца толщиной, если, пуще того, оплел свой участок двойной сеткой "рабица", значит, это "солидный" дачник. Естественно, что все при этом понимают, что против вороватых людей никакие такие заборы не спасут, а строятся они исключительно против "животинки" - застенчивых и робких козочек.
Если вдоль забора насадить малину, то забор раньше сгниет. Если в качестве опор ставить дубовые столбушки, а не сосновые, то забор простоит на пять лет дольше. Если забор делать "глухим", то его легче повалить ветру, чем ту ограду, в которой между досками оставлены щели. Необходимо, чтобы штакетины не касались земли; оставшееся пространство между почвой и нижним краем штакетин следует заделать горизонтальными досками. Словом, дачники знают много всяких хитростей про строительство и особенности заборов. Надо отдать должное, что, когда дачник начинает "городить огород", аборигены обязательно присутствуют при этом, считая своим долгом помочь ценными советами и выказать знание жизни. Опыта по части заборов, считают они, у них значительно больше, чем у какого-то там горожанина. Да, самое главное!, чуть не забыл, - нужно доски прибивать в расчете, чтобы в промежуток между ними не пролезла козья морда!
Если забор вдруг по недогляду сделают из осиновых материалов, то главный враг будет долго его глодать и шкурить, ведь нет в мире лакомства для козы милее, чем осиновые или ивовые ветки.
А еще через заборы очень удобно следить за жизнью соседей. "Глухой" забор в деревне осуждается безоговорочно. Отгораживаться "от взглядов" (а не от коз) как-то неприлично. Забор служит местом встречи соседей. Как это ни странно, именно забор, разделяющий соседние участки, является "связующим звеном" между двумя соседскими мирами. У нас, например, через огородку за садом идет не только бойкий и постоянный обмен новостями с милейшими Марьей Андреевной и Василием Петровичем, но и передаются подарки, как-то: свежесорваные огурцы "на пробу", блюдо черной смородины поразительного нового сорта или букет поздних астр "Леди ин блу".
Идущие мимо нашего "генерального" забора, нелатавшегося уже лет, быть может, пятнадцать, обязательно остановятся и, опершись на ветхую ограду, заглянут: что же тут эти городские "чудики" делают? В нашем штакетнике даже обнаружился очень удобный выем между двумя досками, куда посетитель вставляет личико и, рискуя повалить всю эту старозаветную конструкцию, начинает задушевные беседы. Иногда даже и беседы не требуется. Копаешься себе на грядках и вдруг замечаешь на себе чей-то пристально-пытливый взгляд. То древняя бабушка Маня вставила сухонькую мордочку в заборный проем и шшурится на наши посадки. Заметив мой ответный взгляд, бабушка Маня шамкает из проемчика:
- Це, милые, содите?
- Черенки смородины, баб Мань!
- Ась?
- Черенки, говорю!
- Ась?
- Смородину!
- Ну-ну, ей, капустке-то тут самое место! Покойница Нюра тут завсегда капустку содила!
Удовлетворив свое любопытство, баба Маня продолжает подыматься на нашу гору, помогая себе березовой клюкой. Впереди нее вдоль забора весело бегут и изредка бодают друг дружку два резвунчика-козленка. Баба Маня зовет их "Зайками".
В начале мая эти зайки сожрали у меня 3 прелестных саженца клена, которые я посадил напротив окон на холме, да, видимо, недостаточно близко друг к другу прибил колья в огородке. Я принимал во внимание стандартную "козью морду", когда городил колья вокруг саженцев и никак не рассчитывал на столь субтильных "заек". Впрочем, кленочки дали боковые побеги под теми местами, до которых дотянулись зайки и, похоже, собирались побороться за свои жизни.
....
В каждой соседней деревне - свой традиционный стиль заборов. В одной, правда, довольно далеко от Пустыни, я даже видел "вологодский" забор - из жердей, поставленных к земле под острым углом в одну линию. Выгоны и пастбища огораживают тоже по-разному, однако всегда менее солидно, чем огороды. Обычно в наших лесных краях используют в качестве опор уже имеющиеся вокруг живые деревья. Остается только подвязать к ним на высоте коровьего плеча поперечные жердины.
Палисадники городятся из отдельного, более красивого, чем весь остальной забор, материала. Иногда это бывают даже несуразные полоски железа - явные отходы какого-то производства. В соседнем районе, например, где всегда фурычил маленький "металлургический" заводик по изготовлению ножей и вилок, в одном селе почти все заборы были выполнены из таких полос, пустоты в которых (если приглядеться) напоминали контуры тех самых столовых приборов. Кстати, такие "вилочно-ложечные" заборы смотрелись очень даже стильно. Человеку же, незнакомому с особенностями местной промышленности, трудно было найти объяснение странным узорам, стандартно украшающим каждый палисадник.
...
Еще следует сказать, что заборы весьма популярны у птиц. Взлетающий на штакетник и орущий оттуда на всю округу петух стал хрестоматийным примером. Однако гораздо чаще петуха мы наблюдаем на наших кольях, жердинах и столбах гораздо менее приметных птичек - трясогузок, зарянок, мухоловок, воробьев. Каждый вид этих пичуг имеет свои "заборные" пристрастия. Скажем, сорокопут предпочитает присаживаться на отдельно стоящем посреди сада бревне - единственном уцелевшем столбе старого, уже давно упавшего в бурьян забора. Сесть на одну из абсолютно одинаковых сотен новеньких штакетин сорокопуту зазорно. Сорокопут везде старается подчеркнуть свою исключительность и значимость. Кроме того, разделывать такую крупную добычу, как медведка, конечно же, гораздо удобнее на основательной платформе.
Воробьи же, наоборот, предпочитают занять все без пропусков и исключений штакетины. Этакими кругленькими вертлявыми финтифлюшками они украшают наш забор (нередко чуть ли не по всему периметру сада), когда удается вышугать их стаю из спелого вишенника.
Трясогузки вообще не сидят на заборе. Они по нему ходят. Для этой цели наиболее удобна поперечная верхняя жердина. Поскольку расстояния между штакетинами явно больше ширины трясогусочьего шага, то со штакетины на штакетину трясогузка "идет" прыжками - весьма забавным аллюром, редким для птиц. А вот по жердине можно ходить туда-сюда, разворачиваясь, где вздумается, да еще при этом и собирать греющихся на заборных плоскостях пауков и мошек.
Серая мухоловка настолько неприметна, что и роль забора в ее жизни весьма трудно поначалу определить. Однако не исключено, что дальняя опора в садовой изгороди не только облюбована давным давно еще родителями этой вот неприметной охотницы за мухами, но еще и служит (в месте своего пересечения с поперечной жердью) прекрасным основанием для ее гнезда.
Есть еще поползень! Этот удалец рассматривает наш забор как некий тренажер, на котором весьма удобно отрабатывать технику лазания по стволам вниз головой. Если повезет, то можно заметить скромную пищуху, которая, словно в укор вертлявому и громкому поползню, тихохонько и неприметно окручивает спиралью своего маршрута каждый столб забора. Даже найдя зазевавшегося жука-усача, пищуха не станет поднимать гвалт и суетиться понапрасну. Как мышь, обшныряла она забор, чуть слышно пискнула на прощание - и полетела за ограду, к соседям.
Content - Sergey B. Shustov - shustov@dront.ru
CGI-Web-design - Evgeny D. Patarakin - pat@osi.nnov.ru