Сергей Шустов shustov@dront.ru:
Предисловие -
Тайны -
Птицы -
Студенты -
Лисички -
Дачники -
Праздники -
Эксперименты -
Насекомые -
Пчелы -
Походы -
Камни -
Куколки -
Ласточки -
Самолеты -
Медведки -
Подарки -
Телята -
Дожди -
Дубы -
Звезды -
Звуки -
Дороги -
Деревья -
Радости -
Листья -
Ручьи -
Кошки -
Заборы -
Друзья -
Собаки -
Американцы -
Бани -
Аборигены -
Туманы -
Рыбы
Дубы являются признаком широколиственных лесов. Там, где хорошо растут дубы, можно смело заниматься "нерискованным" земледелием: все, что ни посади, как-нибудь вырастет!
Весной дубы начинают зеленеть позднее всех иных деревьев. Лес уж оделся нежной листвой, а дуб на нашем холме все еще никак не решится распустить почки, стоит задумчивый и розовый оттого, что готовые лопнуть почки порозовели от натуги. А все дело в том, что уж больно чувствителен дуб к холодам. Потому и ждет, чтобы точно перетерпеть "черемуховые" заморозки и не губить зря листву.
Вокруг любого дуба, а особенно вокруг старого, всегда идет какая-то вакханалия жизни. Он, как магнит, притягивает к себе массу всевозможных видов животных, начиная от мелких орехотворок и заканчивая сойками и белками. Биологи называют это парцеллой, т.е. сообществом, где центром является одно дерево, а к нему невидимыми, но очень прочными нитями привязаны насекомые, птицы и звери. Стоит только подойти к нашему дубу на холме, чтобы полностью и бесповоротно убедиться в этом.
Вообще-то дубов на нашем холме два. Но один, тот, который постарше, в позапрошлом году, весной, спалила молния. Она расщепила его, уже давно болевшего (о болезни - отдельный рассказ), а затем порыв ветра все-таки уронил наземь одну, самую крупную его вершину. Вторая верхушка мертвым укоризненным перстом торчит и сейчас, но она красива и величественна ничуть не менее, чем когда была живой. На ней всегда сидит какая-нибудь птица. Это - закон. Выходя с заднего, "огородного" крыльца рано утром и начиная свой новый деревенский день, мы первым делом смотрим - кто встречает нас сегодня на верхушке мертвого дуба? Удод сменяет ворона, ворон - сойку, сойка - дятла, а если повезет, и вечер будет тихим и лунным, то на диске луны можно заметить и сумеречного "часового" - болотную сову. Кто сидит на "посту" глухой ночью, мы не ведаем, но чтобы "свято место" было пустым, в это как-то не верится! Я думаю, что какой-то добрый и мудрый дух леса (в образе, быть может, сморщенного бородатого старичка, похожего на деда Максима) взбирается на эту вершину, покряхтывая и охая, а потом сидит в развилке, болтая ножками, меланхолично жуя трутовик и размышляя о вечных тайнах бытия...
Рядом с погибшим дубом остался его более молодой собрат. Ему лет сто с небольшим. Для дуба это не возраст. Вполне возможно, что это сын погибшего дуба, выросший из желудя, оброненного давным-давно патриархом. Между этими двумя дубами продолжает плестись нить жизни, нить взаимосвязи. Вот, например, пестрый дятел, раздобыв желудь в кроне молодого дуба, летит на свое излюбленное место - сухую вершину упавшего, и там, удобно вставив желудь в расщеп коры, начинает свою трапезу.
Теперь о болезни. Шесть лет назад случилась необычайно морозная для этих краев зима. Дубы, как самые чувствительные, встретили весну сильно ослабленными. Тут-то на них и напал сульфуреус. По берегам озер стоял мрачный бордюр из голых, никак не находящих в себе силы, чтобы выпустить листья, дубов, а на их серых стволах уже раскинул свои ядовито-желтые шляпы сульфуреус. Этот паразитический гриб добил многие деревья. И через год мрачный бордюр из мертвых дубов утвердился на озерах окончательно. Дуб не так-то просто свалить, мертвый он будет стоять еще десятилетия. Я проплывал нынче весной на лодке по знакомым протокам, и вновь печаль наполняла мое сердце.
Наш патриарх на холме, к сожалению, также не избежал этой напасти. Однако у него есть все основания считать, что судьба его сложилась неплохо: множеству новых жизней, в том числе "и по роду своему" помог он встать на ноги. На склоне нашего оврага множество молодых дубков старательно тянутся к солнцу и набираются сил. Это новое поколение, которое увидят, дай бог, и мои внуки.
....
Лесных стрижей сейчас мало. Они редки. Их племя вымирает. В городе, где много удобных мест для гнездования - башен, чердаков, карнизов, небо наполнено стрижами. Для того, чтобы им жить в лесу, необходимо наличие дуплистых гигантов. А те - сами по себе редкость. Вот этот дуб над излучиной Сережи уникален. Мало того, что ему самому лет триста. Так он еще и приютил колонию исчезающих сейчас везде лесных стрижей. Жизнь Земли, по-видимому, так и складывается, как мозаика, из редких и хрупких сочетаний судеб и путей птиц, деревьев и рек.
Content - Sergey B. Shustov - shustov@dront.ru
CGI-Web-design - Evgeny D. Patarakin - pat@osi.nnov.ru