Екатерина КИБИРЕВА - человек со сложным сюжетом судьбы. Корешок сельской интеллигенции, историк, закончила МГУ.

Родовое гнездо ее - Оранки. Здесь же, в Оранках, она учила в войну... фашистов. Военнопленных румын, венгров, немцев учила не чему-нибудь, а марксизму-ленинизму. Школа в скиту бывшего Оранского монастыря так и называлась - "школа антифашиста". Приезжал в эту школу знакомиться с соотечественниками и Вальтер Ульбрихт, снимал квартиру у Кибиревых.

Сначала, в сороковом году, на территории монастыря жили интернированные чехи, и Людвиг Свобода с ними был.

В сорок первом году, в августе, в Оранки стали поступать первые пленные, в основном летчики. К зиме сорок второго немцы шли сплошным потоком. Оборванные, грязные, одичавшие. Мерзли страшно. Одни замертво валились на дорогу. Другие норовили спрятаться по дворам.

К Кибиревым под крыльцо тоже один забился. Вытащили его, пустили в избу погреться, поесть дали, что было. По вечерам "беженцев" собирали и определяли либо в монастырские помещения, либо в землянки неподалеку.

В общей сложности в Оранках побывали в войну 12 тысяч военнопленных. Отбывал здесь плен и начальник штаба шестой армии Шмидт, имел двух адъютантов и целый генеральский корпус в монастыре.

В сорок третьем году больше всего было "сталинградцев". В русском плену они вспоминали о своих мирных специальностях: тачали сапоги, шили, занимались кустарничеством, делали различные инструменты, игрушки для сельских ребятишек. Священники служили службу, пекари по великим праздникам пекли торты, играли оркестранты. Многие рисовали. К концу войны из картин оранских сидельцев составилась целая галерея.

В доме Кибиревых одна висит до сих пор. Русский пейзаж: речка, деревья - рисовал немец Шульц. Часть картин Екатерина Николаевна сдала в Красногорский музей немецких антифашистов под Москвой, часть - сгорела в пожаре.

Политработник Катя, кроме того, что рассказывала военнопленным про нашу великую Родину, о которой у незваных гостей было весьма смутное представление (многие из них связывали Россию исключительно с медведями - дались им эти медведи, прости Господи), она читала им лекции по русской культуре. Открыла Пушкина, Некрасова, Гоголя. Не знали ведь совсем ничего, голубая-то кровь! По "Ревизору" Гоголя поставила с ними спектакль. Шумный успех достался артистам, ну и ей, режиссеру, овации.

В общем и немцы оказались люди как люди. В разговорах с Катериной-Катюшей признавались: жалеют, очень жалеют, что пошли на эту чертову войну. И еще говорили, что сильно скучают по дому, маме, киндер. С нетерпением ждали конца войны.

Дождались не все. Многие умирали от ран, а кто-то, может, и от тоски. Итальянцы часто гибли на лесоповале, кого деревом придавит, кто замерзал. Мертвых, как стемнеет, свозили на "немецкое" кладбище. Дорога шла мимо дома Кибиревых, и не раз они видели эту страшную телегу с горой голых мертвецов.

Ну, а живым - живое. Настигла любовь политработника Катю. Дежи, венгр по национальности, сходил по русской девушке с ума. После плена письма ей какие слал из Венгрии - поэма. Звал замуж, вызов прислал. Она, было, и надумала. Но НКВД проявило сноровку, и пропагандистке марксистско-ленинских идей (тогда уже в Томском политехническом институте преподавала Катерина) припаяли срок - 10 лет лагерей и 5 лет высылки. "За связь с заграницей и за то, что читала дневник подружки-переводчицы про жизнь военнопленных в Оранском лагере. Читала и не донесла - всяко преступление.

Спустя время после смерти Сталина Екатерину Кибиреву освободили, а потом и клеймо сняли. Но и с любовью у нее все завершилось, душа что-то устала - не поехала русская девушка к венгру Дежи.

Замуж, правда, вышла, но детей не было. Переехала жить в Москву, помогла вырастить и выучить сестре Евдокии дочку.

В Оранки, в отчий дом, приезжает каждое лето. Смотрит на картину немецкого военнопленного Шульца и вспоминает свою военную молодую любовь. Заходит и в Оранский монастырь, там теперь монастырь настоящий, и батюшка служит молебны, прося у Бога мира, покоя и любви.

Надежда ЖИЛЬЦОВА.