Нижегородский музей-квартира А.Д.Сахарова по своему профилю является мемориальным. Это место связано с известным историческим фактом семилетней ссылки академика А.Д.Сахарова в Горьком. Экспозиция музея складывается из двух частей:

• экспозиционный зал, в котором рассказывается обо всей жизни и деятельности Андрея Дмитриевича Сахарова
• мемориальная часть - ссыльная квартира

Осмотр музея мы начинаем с экспозиционного зала. Здесь посетители могут ознакомиться с различными документами, фотографиями, книгами. Мы постарались разместить все материалы в хронологическом порядке, что дает более полную картину жизни и деятельности академика Сахарова.

Семья Сахарова заслуживает особого внимания. Поэтому наш первый стенд рассказывает о семье и предках Андрея Дмитриевича. Для нас, нижегородцев, очень важно знать, что его корни по линии деда уходят глубоко в нижегородскую землю. Некоторые историки, публицисты и политики говорят о том, что правозащитная деятельность Сахарова - это "взрыв совести", "искупление вины за сотворенную бомбу": Однако история семьи Андрея Дмитриевича показывает нам глубокую преемственность гуманистических традиций, которые передавались от отца к сыну от деда к внуку на протяжении многих поколений. История рода Сахаровых - это история и судьба русских интеллигентов: священников, юристов, педагогов. История людей, которые отдавали все свои силы и знания просвещению и духовному совершенствованию русского народа.
Прадед о.Николай (1837-1916) - священник, законоучитель. В своем первом доме, который Сахаровы приобрели в Выездном в 1860 году, открыл школу для обучения грамоте крестьянских детей. Отец Николай и его жена сами преподавали в этой школе.4 апреля 1894 года он перемещен старшим священником к церкви Святого Великомученика Георгия Победоносца в город Нижний Новгород.
В 1900 году о.Николай избран благочинным нижегородских верхнепосадских церквей. Был почетным гражданином. В своей книге "Воспоминания" Андрей Дмитриевич пишет:

"Дед отца Николай Сахаров был священником в пригороде Арзамаса в селе Выездное, и священниками же были его предки на протяжении нескольких поколений. Один из предков, пра-прадед о.Иоанн Сахаров- Арзамасский протоиерей. Мой дед Иван Николаевич Сахаров был десятым ребенком в семье и единственным, получившим высшее (юридическое) образование. Дед уехал из Арзамаса учиться в Нижний Новгород, в ста километрах от Арзамаса.
(Моя высылка в Горький как бы замыкает семейный круг)".

"Лет в 13 я решил, что я неверующий - под воздействием общей атмосферы жизни и не без папиного воздействия, хотя и неявного. Я перестал молиться и в церкви бывал очень редко, уже как неверующий. Мама очень огорчалась, но не настаивала, я не помню никаких разговоров на эту тему. Сейчас я не знаю, в глубине души, какова моя позиция на самом деле, я не верю ни в какие догматы, мне не нравятся официальные Церкви (особенно те, которые сильно сращены с государством или отличаются, главным образом, обрядовостью или фанатизмом и нетерпимостью). В то же время я не могу представить себе Вселенную и человеческую жизнь без какого-то осмысляющего их начала, без источника духовной "теплоты", лежащего вне материи и ее законов. Вероятно, такое чувство можно назвать религиозным."

"Но девичья фамилия его матери - Софиано - обсуждалась нами неоднократно, потому, что она трижды встречается у Пушкина"
"Не был ли Алексей Семенович Софиано - дед Андрея Дмитриевича - потомком кого-то из упоминаемых Пушкиным Софианосов? Эту версию я выдвинула в Горьком, где нашим постоянным чтением был Пушкин и вся доступная литература о нем"
- пишет Елена Боннэр в книге "Вольные заметки к родословной Сахарова".

Дмитрий Иванович Сахаров (отец) - был преподавателем физики, известным автором учебников и задачников, по которым училось не одно поколение советских студентов.
Дмитрий Иванович также автор ряда научно-популярных книг по физике ("Борьба за свет", "Теплота в природе и технике", "Физические основы трамвая" и других).
От отца передался интерес к науке и увлечение физикой.
Интересно, что начальное образование Андрей Дмитриевич получил дома. По этому поводу хочется привести еще одну интересную цитату из "Воспоминаний":

"По желанию родителей первые пять лет я учился не в школе, а дома, в домашней учебной группе, сначала вместе с Ириной (двоюродная сестра А.Д.) и еще одним мальчиком, звали его Олег Кудрявцев. После 4-х лет Олег и Ирина вышли из группы и поступили в школу, а я еще один год учился дома один. Три года учился дома мой брат Юра. А дочь дяди Вани Катя вообще никогда не училась в школе, а занималась в большой домашней группе (10-12 человек). Я иногда присутствовал на их уроках по рисованию и сам пытался рисовать вместе с ними (мне это уже много дало, но, к сожалению, я потом рисованием не занимался). Одним из учащихся Катиной группы был Сережа Михалков. Впоследствии детский писатель, секретарь Союза писателей.

Андрей Дмитриевич с отличием окончил московскую среднюю школу N119 в 1938 году. (Фото класса). В том же 1938 году поступил на физический факультет Московского университета. Окончил его тоже с отличием уже во время войны, в 1942 году в эвакуации, в Ашхабаде. (Копия зачетной книжки).

После окончания университета, в сентябре 1942 года направлен на большой военный завод на Волге (г.Ульяновск), где работал инженером-изобретателем до 1945 года. На заводе А.Д.Сахаров проявил себя талантливым инженером. Ему удалось осуществить ряд предложений, улучшающих и облегчающих производство изделий, а на одно изобретение (прибор контроля бронебойных сердечников) получить авторское свидетельство. Здесь же на заводе Андрей Дмитриевич познакомился со своей будущей женой, молоденькой лаборанткой Клавдией Алексеевной Вихиревой.
Семья А.Д.Сахарова.
Из "Воспоминаний":
"10 июля мы расписались. Алексей Иванович благословил нас с иконой, перекрестил, сказал какие-то напутственные слова. Потом мы, взявшись за руки, бежали через поле, на другой стороне которого были райсовет и ЗАГС. Мы прожили вместе 26 лет до смерти Клавы 7 марта 1969 года. У нас было трое детей - старшая дочь Таня (родилась 7 февраля 1945 года), дочь Люба (28 июля 1949 года), сын Дмитрий (14 августа 1957 года). Дети принесли нам много счастья (но, конечно, как все дети, и не только счастья). В нашей жизни были периоды счастья, иногда - целые годы, и я очень благодарен Клаве за них."
Фото А.Д.Сахаров с сыном Димой.

[СТЕНД 3]

В январе 1945 года Андрей Дмитриевич принят аспирантом в Физический институт Академии наук им.Лебедева. Научным руководителем Сахарова стал крупнейший физик-теоретик, руководитель теоретического отдела ФИАНа Игорь Евгеньевич Тамм, впоследствии академик и лауреат Нобелевской премии по физике.
В том же 1945 году произошли исторические события, которые впоследствии оказали большое влияние на направление научной деятельности и судьбу А.Д.Сахарова.
Из "Воспоминаний":

"Наступил август 1945 года. Утром 7 августа я вышел из дома в булочную и остановился у вывешенной на стенде газеты. В глаза бросилось сообщение о заявление Трумэна. На Хиросиму 6 августа 1945 года в 8 часов утра сброшена атомная бомба огромной разрушительной силы в 20 тысяч тонн тротила. У меня подкосились ноги. Я понял, что моя судьба и судьба очень многих, может, всех, внезапно изменилась. В жизнь вошло что-то новое и страшное, и вошло со стороны самой большой науки, перед которой я внутренне преклонялся".

"В 1948 году был включен в научно-исследовательскую группу по разработке термоядерного оружия. Руководителем группы был И.Е.Тамм. Последующие двадцать лет - непрерывная работа в условиях сверхсекретности и сверхнапряжения сначала в Москве, затем в специальном научно-исследовательском секретном центре. Все мы тогда были убеждены в жизненной важности этой работы для равновесия сил во всем мире и увлечены её грандиозностью".

" В 1953-68 годы мои общественно-политические взгляды претерпели большую эволюцию. В частности, уже в 1953-62 годах участие в разработке термоядерного оружия, в подготовке и осуществлении термоядерных испытаний сопровождалось все более острым осознанием порожденных этим моральных проблем. С конца 50-х годов я стал активно выступать за прекращение или ограничение испытаний ядерного оружия. В 1961 году у меня в связи с этим возник конфликт с Хрущевым".

Из автобиографии:

"К 1966-67 годам относятся мои первые обращения в защиту репрессированных. К 1968 году возникла потребность в достаточно развернутом, открытом и откровенном выступлении. Так появилась статья "Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе". По существу это те же темы, которые через семь с половиной лет обозначены в названии Нобелевской лекции - " Мир, прогресс, права человека" - я считаю эти темы фундаментально важными и тесно связанными между собой: Это выступление стало поворотным во всей моей дальнейшей судьбе. Очень быстро оно стало широко известно во всем мире. В советской прессе "Размышления" долго замалчивались, потом о них стали упоминать весьма неодобрительно. Многие, даже сочувствующие, критики воспринимали мои мысли в этой работе как очень наивные, прожектерские. Сейчас, спустя тринадцать лет, мне все же кажется, что многие важные повороты мировой и даже советской политики лежат в русле этих мыслей".

В то же время к Сахарову начинают обращаться за помощью люди, которых незаконно преследовали власти. Фото: А.Д.Сахаров, компания и генерал Григоренко.
Пользуясь своим авторитетом и связями он каждый раз старается помочь, на сколько это возможно. В этот период он познакомился со многими участниками диссидентского движения, принимал деятельное участие в их судьбах, ставил свою подпись под многими правозащитными документами. Защита политзаключенных, участие в судьбах многих невинноосужденных оборачиваются для него отчаянной травлей в средствах массовой информации, сотнями строк клеветы, лжи, унижений.
Однако подобная пропаганда не сломила сахаровского духа. Он продолжает вести активную правозащитную деятельность, поднимая в своих работах темы разоружения, опасностей термоядерной войны, незаконных преследований граждан за убеждения. Он был автором или соавтором многих обращений к властям по проблемам принудительного психиатрического лечения, судьбы переселенных народов (крымских татар, месхов), свободы эмиграции, отмены смертной казни и т.д. В 1974 году Сахарову, как автору, "чьи труды являют собой пример современного гуманизма" была присуждена французская премия "Чино дель Дука". На эти средства был основан Фонд помощи детям политзаключенных. Часть средств были переведены в Чехословакию детям осужденных за участи в Хартии-77. Последние выплаты из Фонда были сделаны в 1987 году. После публикации книги "О стране и мире" в 1975 году Андрею Дмитриевичу была присуждена Нобелевская премия Мира. Власти не разрешили Сахарову поехать в Осло для получения премии. На торжественной церемонии его представляла жена - Елена Боннэр . Она же прочла его Нобелевскую лекцию "Мир, прогресс, права человека".
В 1978 году, в отсуствие Сахарова, у него на квартире был проведен первый негласный обыск и были украдены важные рукописи и документы. С этого времени КГБ усиливает психологическое давление на Сахарова. Постоянно устраивал провокации, прибегал к анонимным угрозам, всеми методами распространял ложную информацию с целью дискредитировать его и Елену Георгиевну Боннэр в глазах советской и мировой общественности. Фото 1972 года: А.Д.Сахаров и Е.Г.Боннэр с сыном Алексеем

Выступление А.Д.Сахарова против ввода советских войск в Афганистан стало последней каплей в чаше недовольства правительства страны.

"Начинался 1980 год под знаком ведущейся войны, к которой непрерывно обращались мысли. Похоже, что в это примерно время КГБ получил какие-то более широкие полномочия - в связи ли с войной, или в связи с предстоящей Олимпиадой - не знаю. Наличие этих полномочий проявились в серии новых арестов, в моей депортации. Я вижу большую потенциальную опасность в таком усилении роли репрессивных органов; ведь мы живем в стране, где был возможен 1937 год!"

"22 января 1980 года был вторник, день общемосковского семинара в теоротделе ФИАНа. Я, как всегда, вызвал машину из гаража Академии и в 13.30. вышел из дома: Но мы доехали лишь до Краснохолмского моста. Неожиданно нас на мосту обогнала машина ГАИ. Инспектор дал сигнал остановиться: Водитель удивленно пробормотал, что вроде ничего не нарушил, и вышел навстречу инспектору. Тот откозырял и стал просматривать путевые документы. Я сидел на переднем сиденье (рядом с водительским местом), наблюдая происходящее. Вдруг я услышал звук открываемых дверей, обернулся. В машину с двух сторон влезли двое; показывая со словами МВД красные корочки ( это конечно, были гебисты), следуйте за машиной ГАИ и в Прокуратуру СССР, Пушкинская,15."
Сахаров А.Д. Воспоминания.

В горьковской квартире академик, лауреат Нобелевской премии Мира Андрей Дмитриевич Сахаров провел почти семь лет ссылки, которая длилась с января 1980 по декабрь 1986 года.
Основным поводом к ссылке послужили интервью, данные Андреем Дмитриевичем по поводу ввода советских войск в Афганистан немецкой газете "Ди Вельт" и газете США "Нью-Йорк таймс". С первых дней войны Андрей Дмитриевич говорил об экспансивном характере ввода войск, требовал прекращения ведения боевых действий.
Фото экспоната- копия статьи из газеты "Ди Вельт" на немецком языке "Почему я выступаю за санкции против Москвы.
В те годы эта квартира принадлежала Институту измерительных систем и использовалась как гостиница. Типовая обстановка: старенькая мебель, репродукция, дополняющая интерьер гостиной - все это окружало Сахарова в годы ссылки. Все семь лет Андрей Дмитриевич жил здесь под круглосуточным гласным надзором. В коридоре возле входной двери стоял трехсменный круглосуточный милицейский пост. В квартире были установлены прослушивающие устройства. Более того, в доме напротив (д.216) под вывеской "Опорный пункт ДНД" (она сохранилась до сих пор) располагался наблюдательный пункт КГБ, откуда также осуществлялся круглосуточный надзор за академиком.
Любого, кто хотел попасть к Сахарову, у двери останавливал милиционер, принудительно доставлял в квартиру КГБ, где сотрудники комитета учиняли унизительные допросы (в грубой форме, часто запугивая), требовали от людей объяснений зачем, с какой целью они хотели пройти к Сахарову?
Комната рядом с гостиной в разное время имела неодинаковое предназначение. До июля 1980 года в ней жила женщина, которая была представлена Андрею Дмитриевичу и Елене Георгиевне как "хозяйка гостиницы" /Вдова офицера КГБ, устроенная на эту "работу" друзьями мужа/. Каковы же были истинные обязанности этой женщины?
Андрей Дмитриевич рассказывает об этом в книге "Воспоминания":

"одна из комнат в квартире была как бы служебным помещением, и ключи от нее были у женщины, называвшей себя "хозяйкой". Она, действительно, иногда давала нам смену постельного белья, хранившегося у неё в шкафу, и полотенца. Но в основном её функции были нам не понятны. Она почти каждый день приходила и без видимого дела сидела в "служебной" комнате, оставив приоткрытой дверь, а затем уходила, заперев дверь на свой ключ. На следующий день повторялось то же самое. Подоплека всего этого раскрылась случайно. В июле 1980 года однажды, когда мы отдыхали после обеда, уже около 7 вечера прибежала запыхавшаяся девушка с почты. Только что пришел телеграфный вызов на телефонный разговор с Нью-Йорком. Это мог быть вызов от детей, и мы естественно, заспешили на почту. Несомненно, именно на эту спешку и рассчитывало КГБ, в частности, вероятно, их интересовала та сумка с моими рукописями и документами, которую я, как уже сказал, носил с собой; а может, и что-нибудь ещё. Потом, рассмотрев вызов, мы увидели, что он пришел в Горький в 11 часов утра, т.е. 8 часов "вылеживался" в КГБ. К слову, мы так и не знаем, от кого был вызов, и больше никаких вызовов из-за рубежа не получали. Я первым пришел на почту, вслед за мной - Люся. Она захватила с собой мою сумку, но забыла какие-то вещи, кажется сигареты. Кроме того, на почте не было часов, поэтому мы не знали, прошел ли срок вызова. Люся вернулась в квартиру. И тут она увидела в нашей спальне и в соседней с ней комнате двух гебистов: один из них рылся в моих бумагах, а другой что-то делал с магнитофоном /потом оказалось, что запись, которую я наговорил в магнитофон для детей, была стерта/. Люся страшно закричала и гебисты бросились бежать. Но не к входной двери, а в комнату хозяйки, которая была открыта, также как окно. Гебисты вскочили на диван, опрокинув его, потом на подоконник, оставив на нем следы, и выпрыгнули наружу. Люся тут же позвала милиционера и показала ему этот разгром; кажется, он был несколько растерян: Теперь нам стало ясно в чем была основная функция "хозяйки". Просто она должна была, уходя, оставлять открытым окно /все окна в нашей квартире запирались изнутри на задвижку, и если она закрыта, то снаружи открыть окно невозможно/. Проникнув в комнату "хозяйки" с улицы, гебисты совсем просто открывали своим ключом дверь изнутри, делали в квартире что хотели и тем же путем уходили. При этом милиционер не должен был знать об их визитах /лишний свидетель и, вероятно большинство из них не сотрудники КГБ/. Именно за это "хозяйка" и получала свою зарплату!
На другой день я послал телеграмму председателю КГБ СССР Андропову с протестом против беззакония".

Лишая академика возможности общения, КГБ преследовал следующие цели: запретить заниматься общественной деятельностью, сломать человека морально, превращая сочувствующих людей в заложников его правозащитной деятельности. Одним из заложников деятельности Сахарова стала Лиза Алексеева. "Дело Лизы Алексеевой" - так называется целая глава книги А.Д.Сахарова "Воспоминания". Эти события Андрей Дмитриевич назвал "важными по существу и для своего мироощущения". Лиза Алексеева с Андреем Дмитриевичем Сахаровым - невеста сына Елены Георгиевны. Почти четыре года ей не давали разрешения выехать в Америку, где с 1978 года проживает ее жених /ныне муж/. Четырнадцатого июня 1981 года Алексей заключает с Лизой в США заочный брак. Однако этим обстоятельством КГБ вовсе пренебрег, объявив вопреки всем существующим законам брак, заключенный заочно, недействительным. Все средства в борьбе за счастье детей были исчерпаны к июню 1981 года. Тогда же Андрей Дмитриевич и Елена Георгиевна принимают решение об объявлении голодовки. Первая голодовка Сахарова и его жены Елены Георгиевны Брннэр в Горьком длилась 17 дней и закончилась спасительной победой. Лизе Алексеевой было предоставлено право выехать к мужу в США.
Когда трудные дни голодовки были уже позади, Андрей Дмитриевич написал обращение ко всем, кто поддержал его в эти тяжелые дни. Это обращение разъясняло многое тем, кто отговаривал Сахарова, был противником и не понимал истинного смысла столь крайней меры. Вот этот текст: "Мы бесконечно благодарны всем тем, кто поддержал нас в эти трудные дни - государственным, религиозным и общественным деятелям, ученым, журналистам, нашим близким друзьям - знакомым и незнакомым. Их оказалось так много, что невозможно перечислить. Это была борьба не только за жизнь и любовь наших детей, за мою честь и достоинство, но за право каждого человека быть свободным и счастливым, за право жить своими идеалами и убеждениями и, в конечном счете, борьба за всех узников совести. Сейчас мы рады, что не омрачили Рождество и новый год своим близким и всем нашим друзьям во всем мире. Желая счастливого пути Лизе, я надеюсь на воссоединение всех разлученных и вспоминаю прекрасные слова Михайлы Михайлова, что родина - не географическое понятие, родина - это свобода".

После голодовки положение Сахарова в ссылке не изменилось. Академик по-прежнему находился в условиях строжайшей изоляции. Из "Воспоминаний":
"Все эти годы, когда я выхожу из дома, за мной немедленно следуют "наблюдатели" из КГБ. Многих я знаю в лицо. В лесу это иногда парочка "изображающая любовь". Иногда, это наблюдатель, который прячется за стволом дерева в двух шагах от нас, если мы его заметили и ему некуда спрятаться, он стремительно убегает. Когда в 1981 году мы с Люсей стали ездить на машине, гебисты тоже стали ездить за нами, обычно на двух машинах. И машины и пешие сопровождающие обычно меняются на протяжении одной поездки: в общем, государственных, а вернее - народных - денег не жалеют".

[СТЕНД 6]

Занимался ли Сахаров наукой в эти трудные годы?
В первые два месяца после его высылки газеты писали, что Сахаров "давно деградировал", "выродился как ученый". Однако после того, как в марте 1980 года Национальная Академия Наук США объявила бойкот советской Академии, эти нападки было велено притормозить. И с тех пор газеты утверждали, что Сахаров плохой политик, но большой ученый, что в "Горьком у него все условия для научной работы". И то, и другое было ложью. Сахаров не деградировал как ученый, но и конечно, не имел "всех условий". Все-таки начиная с марта, прекратилось давление на ФИАН с требованием уволить Сахарова. Более того, теоретики получили разрешение иногда посещать его. Почта, хотя и нерегулярно, стала носить свежие препринты и другую научную литературу.

В конце семидесятых начале восьмидесятых годов получила бурное развитие квантовая космология, применяющая законы квантовой механики для описания Вселенной в целом. Весь подход является необходимым следствием квантования гравитационного поля. В рамках квантовой космологии на точном математическом языке рассматриваются такие "вечные" и, казалось бы, чисто философские вопросы, как "что есть время", "как возникает стрела времени", может ли меняться космология мира и существует ли множество других вселенных. В 1982 и 1984 годах Андрей Дмитриевич опубликовал в Журнале экспериментальной и теоретической физики /ЖЭТФ/ работы "Многолистная модель Вселенной" и "Космологические переходы с изменением сигнатуры метрики".
Словом "сигнатура" Сахаров здесь обозначает число временных координат пространства-времени; в нашем 4-мерном пространстве - время, очевидно, одно, т.е. сигнатура равна единице/. В первой работе он описывает различные варианты пульсирующей /"многолистной" - это его термин/ модели Вселенной и исследует свою старую идею о существовании в истории Вселенной выделенного момента - "точки поворота стрелы времени", где энтропия времени минимальна и где не применимо само понятие "раньше": "время в обе стороны" течет вперед, в сторону возрастания энтропии. Эта идея чрезвычайно трудна для восприятия.
Вторая работа 1984 года, пожалуй, наиболее фундаментальна. Количество ссылок на нее все время растет. Она находится на стыке "высокомерной" физики и квантовой космологии. В ней Сахаров выдвигает гипотезу о существовании дополнительных не только пространственных, но и временных координат. /Копия документа - "Отчет за 1984 год, присланный Андреем Дмитриевичем Сахаровым из Горького в Отдел теоретической физики ФИАНа на имя заместителя заведующего отделом, доктора физико-математических наук Игоря Михайловича Дремина./ Статья "Космологические переходы:" была направлена Сахаровым в ЖЭТФ в апреле и была напечатана в августе.

Апрель 1984 года был последним, условно говоря, "спокойным" месяцем жизни Сахаровых в Горьком. В начале мая Елену Георгиевну не выпустили из Горького в Москву. Против неё было возбуждено уголовное дело по ныне отмененной статье 190 прим. Это был качественно новый этап изоляции. Андрей Дмитриевич объявил голодовку с единственным требованием - чтобы его жене разрешили поездку за рубеж для лечения. Оно было необходимо, так как незадолго до этого Елена Георгиевна перенесла инфаркт и состояние её было критическим. Четырехмесячная голодовка 1984 года, увы, не принесла победы. Машина подавления не ослабила хватки. Елена Георгиевна сказала ему тогда, что нужно научиться проигрывать достойно. Он ответил:"Я не хочу этому учиться:ты не понимаешь, я голодал не только за твой выезд, но за моё окно в мир. Они хотят превратить меня в живой труп. Ты позволяешь мне жить, осуществляешь связь с внешним миром. Они хотят уничтожить её".

Целый месяц после выхода из больницы Андрей Дмитриевич находился в состоянии глубокой депрессии. Елена Георгиевна рассказывала, что она никогда его в таком состоянии не видела. Ведь Сахаров всегда в любых обстоятельствах продолжал думать о тех или иных проблемах физики. Какой-то удивительный механизм работал на параллельных рельсах. А тут его нельзя было узнать. Он не подходил к столу, не интересовался препринтами. Не исключено, что в больнице к нему применяли психотропные средства. Через месяц он снова стал самим собой. Но полная безвыходность ситуации требовала новых нетривиальных усилий.
В мае 1985 года Сахаров снова объявил голодовку, которая длилась почти полгода и в сентябре закончилась спасительной победой. Елене Георгиевне разрешили поездку в США для проведения операции на сердце. Вернулась она в июне 1986 года. Её поездка была оформлена как перерыв в отбывании ссылки. С сентября 1985-го по июнь 1986-го года Андрей Дмитриевич жил абсолютно один, а потом они опять были вдвоем до декабря 1986 года. За этот период Сахаров написал работу /опубликована в ЖЭТФ/ "Испарение черных мини-дыр и физика высоких энергий". Занимался он и многими другими вещами.
Андрей Дмитриевич обладал удивительной работоспособностью и всегда осуществлял то, что задумал. В Горьком он написал книгу воспоминаний. В марте 1982 года рукопись, более 800 страниц, украли. Он восстановил. Через год снова кража, теперь уже второго варианта. И Сахаров снова восстанавливает все по памяти. Делается страшно, когда думаешь, сколько времени было украдено у Сахарова, сколько он не успел сделать из-за этого. Многие высказанные академиком А.Д.Сахаровым идеи первоначально не встречали понимания. Но спустя некоторое время они становились общепризнанными. Так было с идеей нестабильности протона, с гипотезой индуцированной гравитации. Так же было и с его общественными взглядами. Физические идеи, выдвинутые Сахаровым в 80-е годы, пока еще проходят инкубационный период. Задачи развития нашего общества, которые он поставил, также ждут своего разрешения. Их, безусловно, придется решать. Теперь уже без Сахарова.

Нижний Новгород останется для Сахарова навсегда "горьким", так как незаконной была его ссылка: до сих пор не обнародовано документальное свидетельство о принятии этого решения. Не было и официальной реабилитации А.Сахарова. 14 декабря 1986 года в ссыльной квартире неожиданно установили телефон (все ссыльные годы телефона в квартире не было). И на следующий день в три часа дня Андрею Дмитриевичу позвонил Горбачев. Ему лишь было позволено вернуться в Москву и продолжить работу. Никаких извинений и реабилитаций: Елена Боннэр, приговоренная судом к 5 годам ссылки в этой же квартире была помилована.

[СТЕНД 7]

Потом травля Андрея Дмитриевича была продолжена и после горьковской ссылки. На первом съезде народных депутатов это было сделано советским генералитетом с целью не дать возможности Сахарову поднять вопрос об афганской войне. Но, несмотря на захлопывание, топот и свист в зале, он с трибуны съезда говорил о необходимости скорейшего прекращения войны, требовал от съезда выяснения обстоятельств и уточнения: когда и кем было принято столь преступное решение. 14 декабря 1989 года не стало Андрея Дмитриевича Сахарова. А уже 25 декабря все та же газета "Правда", которая десять лет назад писала об интернациональном долге и предостерегала советский народ от нравственного падения, приводя в качестве негативного примера личность академика Сахарова, опубликует "Сообщение Комитета Верховного Совета по международным делам о политической оценке решения о вводе советских войск в Афганистан", в котором будет сказано: "В итоге обстоятельного анализа имеющихся данных Комитет пришел к выводу, что решение о вводе советских войск в Афганистан заслуживает морального и политического осуждения". Стихли топот и свист. Впервые зал Съезда прислушался к Сахарову, но уже без него.
Андрей Дмитриевич Сахаров скончался 14 декабря 1989 года в Москве и похоронен на Востряковском кладбище.